Глава 9

Глупо чувствовать себя в безопасности в доме Благородного Лорда. 

            Но поскольку все дни проходили по одному сценарию, я начала терять страх. Каждый вечер я ужинала с Игнифексом. Чтобы я ни говорила, он смеялся и поддразнивал

меня… и никогда не сердился. В конце каждой трапезы он неизменно спрашивал, не хочу ли я назвать его имя, а я отвечала «нет». Потом Игнифекс целовал меня в руку или щёку, но ни разу в шею, и никогда не следовал за мной в комнату. И хотя я смущалась, когда он был близко, а его прикосновение долго чувствовалось на коже, мне больше не хотелось его поцеловать.

            «Возможно, я желала его только потому, что он очень похож на Тень», — убеждала я себя, а через какое-то время действительно в это поверила.

            Днём и ночью я могла бродить по дому — мой ключ открывал половину дверей. Нашла розарий под стеклянным куполом. Розы сплетались в настоящий лабиринт, в котором я постоянно терялась, но, согласно часам с кукушкой у двери, всегда случайно находила выход ровно через двадцать три минуты. Была ещё оранжерея, полная больших папоротников и апельсиновых деревьев. Густой тёплый воздух пах влажной землёй. Повсюду слышалось жужжание пчёл, а стеклянные стены запотели от конденсата. Ещё я нашла круглую комнату, украшенную мозаикой с рисунком наяд на волнах. Там пахло морской солью, и куда бы я ни повернула, дверь всегда оказывалась прямо позади меня.

            Каждый день я смотрела в зеркало на Астрею, и каждую ночь, хотя бы на чуть-чуть, ходила к Сердцу Воды, чтобы пройтись по водной глади или посмотреть на огоньки. Обычно Тень был там. Мы о многом не могли говорить, но тишина не тяготила. Он часто играл огоньками: иногда давал их мне, иногда сплетал их в кружевные узоры в воздухе или на воде. Я смотрела и говорила очень мало. В эти минуты я почти забывала о своей миссии, и ненависть уходила из сердца. Только тут я чувствовала покой, и мне не хотелось его терять.

            Отчаянно не хотелось. Именно поэтому я больше никогда не целовала Тень. Периодически он касался моего запястья или щеки, и тогда мне хотелось сплести наши пальцы, поцеловать его и рухнуть в воду, чтобы потеряться в этом прекрасном синем мире. Но чего хотел он? Я не знала. Все, кого я любила, ранили моё сердце. Я не могла рисковать.         

            Вместо этого я молча сидела рядом с Тенью, кидая на него кроткие взгляды. Сердце колотилось, но лицо оставалось непоколебимым, как у него. Сто раз мне хотелось спросить: «Зачем ты поцеловал меня​? И почему не поцелуешь снова​?». Но слова застревали в горле: они были слишком навязчивы, слишком эгоистичны, слишком глупы — как я могла просить о большем, когда он уже дал мне так много?  

            Я до сих пор сомневалась, что люблю его. Любовь — то, что было свято для Афродиты, — не то, о чём я позволяла себе думать. Если вас тянет к кому-то, если он утешает вас, если вы думаете, что он уберёт из сердца яд — это ли любовь? Или просто отчаяние? 

            Всякий раз, когда узел эмоций в моей груди затягивался слишком туго, я тренировалась убегать со всех ног в свою комнату. Я должна быстро бегать. Когда настанет время, мне нужно будет написать все символы очень быстро, ведь как только одно Сердце разрушится, Игнифекс, конечно, заметит это и попытается меня остановить.

            Я стала быстрой. Научилась не глядя, безошибочно находить двери, ведущие в мою комнату. У меня почти не было одышки. Когда я сидела в спальне, — достаточно далеко от какого-нибудь Сердца, чтобы не переживать из-за случайной реакции, — то практиковала заклинания, рисовала их аккуратно и быстро, пока движения не стали походить на танец.   

            Но как бы я ни старалась, мне так и не удалось обнаружить признаков других сердец.

***

            Однажды утром, пять недель спустя, я попробовала открыть новую дверь и попала в вестибюль, где впервые встретила Игнифекса. Мне подумалось, что я всё ещё та же девственница с девственным ножом, который ни разу не резал ничего живого. Он был здесь, воткнут в стену на высоте двенадцати футов.

            Я никогда не верила в стих. И когда Игнифекс забрал у меня кинжал, он отнёсся к нему как к шутке, а не как к единственному оружию, которое может его уничтожить.

            Хотя, подозреваю, что даже если моего муженька кинут в бездну Тартара, он подшутит и над этим. Он позволил мне напасть на него со столовыми ножом, но мой кинжал отнял сразу. Что, конечно, не доказывает, что стих правдив, но… он не покарал меня в прошлый раз, так что, может, не помешает предпринять ещё одну попытку.

            Мне потребовалось целое утро, чтобы добраться до ножа. В доме отсутствовала лестница, и сегодня мне не удалось найти ни одной комнаты со столами, так что пришлось наставить друг на друга стулья. Эта пирамида выглядела сомнительно, но я смогла взобраться по ней и схватить рукоятку кинжала.

Усмехнулась. Выживет или умрёт Игнифекс, но сегодня вечером его ждёт неприятный сюрприз.

            Я потянула за нож. Он не сдвинулся. Попробовала сильнее, и он слегка подался. Затем резко дёрнула, и он вышел так легко, будто никогда и не застревал. Мгновение я колебалась в воздухе, а затем завалилась назад…

            Прямо в руки Игнифекса. Он поставил меня на ноги, и пока я пребывала в состоянии шока, поднял нож, спрятал в карман и посмотрел на меня, приподняв брови.

            — Я начинаю задаваться вопросом, можно ли оставлять тебя одну, — ласково произнёс он, приобняв меня за плечи.

            Я напряглась.

            — И не надо. Давай останемся здесь, и не заключай больше никаких контрактов.

            — О, ты настолько отчаянно хочешь быть со мной? — Игнифекс наклонился, не убирая руки с моего плеча. — Если жаждешь поцелуя, достаточно только попросить.

            Прикосновение было лёгким, но я ощущала его так чётко, как если бы его рука была линией литографии, а моё тело — бумагой.

            — Я настолько отчаянно хочу тебя остановить, — молвила я, но притяжение к нему вернулось, словно я и не видела, на что он способен.  

            — Настолько отчаялась, чтобы поцеловать меня? Знаешь, ты в ужасном состоянии.

             «Он просто похож на Тень​», — думала я, но это была ложь: этот смех, это создание с багровыми глазами могло носить лицо Тени, но меня влекло к Игнифексу не поэтому.  

            Я внезапно поняла, что его камзол расстёгнут, приоткрывая шею и скрещённые на груди ремни с ключами. Игнифекс не единственный, кто может обернуть слова людей против них.

            — Ты каждый день хвастаешься мне убитыми тобой людьми, — сказала я, стараясь не выдать своего интереса к ключам. Около шеи висело два. — Конечно, я отчаялась.

            — Я не убиваю людей, — с лёгкостью парировал он. — Они ищут выгоды, и я её предоставляю. Если они не понимают, чего стоит применение моей силы, то это их вина.

            Как-то раз Астрея уговорила меня забраться на крышу. Теперь я чувствовала то же самое: я трепетала, как флюгер на ветру, всё кружилось, по телу пробегали искры, сердце бешено колотилось.  

            Было ужасно желать его, но поцеловать Игнифекса ради спасения Аркадии… это не так плохо, верно?

            — Тогда, — сказала я, — допустим, я попрошу?

            — Тогда, — ответил он, — получай.​

            И он накрыл мои губы своими.  

            Он мой враг. Сущее зло. Он даже не человек. Я должна чувствовать отвращение, но, так же как и в прошлый раз, я могла остановиться не более, чем вода, падающая с горы. Я скользнула рукой по его груди и сжала те два ключа, а потом просто растворилась в чувствах и нетерпеливо поцеловала его в ответ.

            Это не было похоже на поцелуй с Тенью. Тот поцелуй походил на обволакивающий сон, а этот похож на битву или на танец. Игнифекс завладел моим ртом, а я его, и мы находились в опасном, но идеальном балансе, подобном вращению планет.

            Вдали зазвонил колокольчик. Я едва заметила его, но тут Игнифекс отпустил меня. Сделав два неловких шага назад, я прислонилась к стене.

            — Какая-то бедная душа вызывает меня, — он поклонился. — До скорой встречи, жена моя.

            Я посмотрела ему вслед и вытерла губы тыльной стороной ладони. Мне было стыдно, что его поцелуй так повлиял на меня. И, что самое унизительное, Игнифекс об этом знал.

            При этом я не смогла подавить мысль: «Возможно, будет не так уж страшно, если он когда-нибудь потребует своих прав».

            Я взглянула на два украденных ключа. Один был золотой, с рукояткой в виде головы ревущего льва, а другой просто стальной. Усмехнулась. Пусть Игнифекс наслаждается своей маленькой победой. А я отправлюсь исследовать.