Глава 8

— Нам нужно поговорить, — вздыхает Люси.

Она сидит на диване, и по ее лицу размазана туш.

Вот черт…

Я кидаю сумочку и спешно подбегаю к ней. Как только я сажусь рядом, она начинает плакать.

— Что случилось? Вы с Алексом расстались?

Девушка мотает головой, и тогда я начинаю по-настоящему нервничать. Только бы не рак! Беру ее за руку и тут замечаю…

— Люси! Ты помолвлена?

Она кивает.

— Прости. Я знаю, что квартира снята еще на полгода, но он хочет, чтобы я переехала к нему.

Я пялюсь на нее с минуту. Поэтому она плачет? Потому что хочет вернуть деньги за аренду? Девушка тянется за салфеткой и промокает глаза.

— Я ужасно себя чувствую, Лили. Ты будешь совсем одна. Я уеду, и у тебя никого не останется.

Какого…

— Люси? Э-э… со мной все будет хорошо. Обещаю.

Она с надеждой смотрит на меня.

— Правда?

И почему у нее сложилось такое мнение обо мне? Я киваю.

— Да. Я не злюсь, а радуюсь за тебя.

Люси кидается обнимать меня.

— О, спасибо, Лили! — Девушка одновременно смеется и всхлипывает. Отпустив меня, она вскакивает и говорит: — Нужно рассказать обо всем Алексу! Он так боялся, что ты не вернешь мне деньги! — Хватает сумочку, туфли и вылетает из квартиры.

Я ложусь на диван и смотрю в потолок. Меня что, только что разыграли?

Я начинаю смеяться, поскольку до этого момента не осознавала, как сильно ждала ее переезда. Вся квартира в моем распоряжении!

Что еще лучше, когда я решусь на секс с Райлом, мы сможем заниматься им здесь и не пытаться быть тихими.

Последний раз мы общались, когда я уходила из его квартиры в субботу. Мы согласились на испытательный срок. Никаких обязательств. Просто пробные отношения, чтобы понять, хотим ли мы этого. Сейчас вечер понедельника, и я немного разочарована, что до сих пор не получила от него весточки. Мы обменялись номерами, когда прощались, но я не знакома с чат-этикетом, особенно для испытательного срока.

Тем не менее, я не стану писать ему первой.

Решаю скоротать время за подростковыми проблемами и Эллен Дедженерес. Не хочу просто сидеть и ждать, когда меня поманит парень, с которым я даже не сплю. Хотя бог его знает, с чего я решила, что воспоминания о первом парне, с которым у меня был секс, как-то отвлекут меня от парня, с которым у меня его нет.

Дорогая Эллен!

Моего прадедушку звали Эллис. Всю свою жизнь я считала, что это очень крутое имя для такого старичка. После его смерти я читала некролог. Представляешь, на самом деле его звали не Эллис! Оказалось, что он был Леви Сампсоном, а я даже не знала.

После этого я спросила у бабушки, откуда взялось имя Эллис. Она ответила, что его инициалами были Л. С. и все так долго звали его по кличке, что со временем она прижилась.

Поэтому я обращалась к нему как к Эллису.

Я только что смотрела на твое имя и вспомнила об этом. Эллен. Это твое настоящее имя? Ты можешь быть как мой прадед и использовать свои инициалы в качестве псевдонима.

Л. Н.

Я слежу за тобой, «Эллен».

Кстати об именах, тебе не кажется, что Атлас — довольно странное имя? Правда ведь?

Вчера, когда мы смотрели твое шоу, я спросила, почему его так назвали. Он сказал, что не знает. А затем, не подумав, я ответила, что ему стоит спросить об этом у своей мамы. Он просто посмотрел на меня и сказал: «Для этого уже поздновато».

Понятия не имею, что он имел в виду. Может, его мама умерла или отдала его на усыновление. Мы дружим не первую неделю, но я до сих пор мало что знаю о нем и о том, почему ему негде жить. Можно просто спросить, но не уверена, что он мне настолько доверяет. Похоже, у него проблемы с доверием. Что ж, не могу его винить.

Я волнуюсь за него. На улице стало холодать, а на следующей неделе начнутся настоящие заморозки. Раз у него нет электричества, то и отопление отсутствует. Надеюсь, у него найдется хотя бы одеяло. Ты хоть представляешь, как плохо мне будет, если он замерзнет до смерти? Чертовски плохо, Эллен.

Поищу на неделе старые одеяла и отдам их ему.

— Лили

Дорогая Эллен!

Скоро пойдет первый снег, так что сегодня я решила заняться садом. Я уже собрала редиску и хотела добавить немного удобрений и компоста, что делается достаточно быстро, но Атлас настоял на том, чтобы помочь мне.

Он задавал много вопросов о садоводстве, и мне польстила его заинтересованность моим хобби. Я показала ему, как покрывать землю компостом и удобрениями, чтобы снег не нанес большой урон саду. Он маленький по сравнению с остальными. Где-то три на три метра. Папа запретил мне использовать остальную часть дворика.

Атлас покрывал землю, пока я сидела на лужайке и наблюдала за ним. Не то чтобы я ленилась, просто он так хотел это сделать, что я не нашла в себе сил ему отказать. По нему видно, что он трудяга. Возможно, работа отвлекает его от плохих мыслей, и поэтому он всегда приходит мне на помощь.

Когда он закончил, то подошел ко мне и сел на траву.

— Почему ты вдруг захотела что-то выращивать?

Я повернулась к нему — он сидел со скрещенными ногами и с любопытством смотрел на меня. В эту секунду я осознала, что он стал моим лучшим другом, а мы почти ничего друг о друге не знаем. У меня есть друзья в школе, но, по понятным причинам, им запрещено приходить ко мне в гости. Мама вечно боится, что отец что-то учудит, и слухи о его нестабильном поведении разлетятся по городу. Мне также запрещено ходить к кому-то в гости, хоть и не ясно почему. Может, папа не хочет, чтобы я гостевала у друзей, потому что могу увидеть, как хороший муж должен вести себя со своей женой. Наверное, он хочет, чтобы я считала, что его отношение к маме — это норма.

Атлас мой первый друг, который побывал у нас дома. Он также первый, кто узнал, как сильно я люблю садоводство. А теперь он стал первым, кто спросил меня, почему я этим увлекаюсь.

Я нагнулась, выдернула сорняк и начала разрывать его на мелкие кусочки, обдумывая ответ.

— Когда мне было десять, мама зарегистрировала меня на сайте под названием «Анонимные семена». Каждый месяц я получала по почте неподписанный пакетик с семенами и инструкцию, как их сажать и как за ними ухаживать. Я не знала, что выращиваю, пока они не пробивались сквозь землю. Каждый день после школы я бежала прямиком на задний двор, чтобы понаблюдать за прогрессом. Это дало мне стимул. Когда мне удавалось что-то вырастить, это казалось наградой.

Я чувствовала на себя взгляд Атласа, когда он спросил:

— Наградой за что?

Я пожала плечами.

— За то, что хорошо заботилась о растениях. Они награждают тебя в зависимости от того, сколько любви ты к ним проявлял. Если ты жесток или забываешь о них, то плодов не жди. Но если ты заботишься и любишь их, то они наградят тебя дарами в виде овощей, фруктов или цветов.

Я опустила взгляд на сорняк, который разрывала на части, и заметила, что от него почти ничего не осталось. Повертела последний кусочек в руке и смахнула его.

Мне не хотелось смотреть на Атласа, я все еще чувствовала на себе его взгляд, так что вместо этого просто уставилась на свой покрытый удобрениями сад.

— Мы похожи, — сказал он.

Перевела взгляд на него.

— Мы с тобой?

Мальчик помотал головой.

— Нет. Люди и растения. Растениям нужна любовь, чтобы выжить. Людям тоже. Мы с рождения полагаемся на родителей, что их любви будет достаточно, чтобы мы могли выжить. Если они проявляют заботу, мы вырастаем хорошими людьми. Но если о нас забыть…

Его голос зазвучал тише. Чуть ли не грустно. Атлас отряхнул руки о колени, пытаясь стереть грязь.

— Если нами пренебрегают, мы оказываемся бездомными и неспособными на что-либо значимое.

От его слов мое сердце обратилось в удобрения, которыми он уложил землю. Я даже не знала, что ответить. Неужели он действительно так о себе думает?

Мальчик начал было вставать, но остановился, когда я позвала его.

Он сел обратно на траву. Я указала на ряд деревьев вдоль забора с левой стороны дворика.

— Видишь то дерево?

Посередине ряда рос дуб, который возвышался над остальными деревьями.

Атлас посмотрел туда и прошелся взглядом до самой верхушки дуба.

— Он вырос без чужой помощи, — продолжила я. — Большинству растений действительно нужно много заботы, чтобы выжить. Но деревья, к примеру, достаточно сильные, чтобы полагаться лишь на себя, и ни на кого другого.

Понятия не имею, понял ли он, что я пыталась сказать своими туманными фразами. Но мне хотелось, чтобы Атлас знал: он достаточно сильный, чтобы пережить все невзгоды, случившиеся в его жизни. Мы мало знакомы, но мне и так ясно, что он выносливый мальчик. Гораздо более выносливый, чем была бы я на его месте.

Его взгляд был прикован к дереву. Прошло много времени, прежде чем он хотя бы моргнул. Затем Атлас просто кивнул и посмотрел на траву. Судя по тому, как дернулись его губы, я подумала, что он насупился, но вместо этого мальчик слабо улыбнулся.

И его улыбка будто пробудила мое сердце от очень долгого сна.

— Мы похожи, — повторил он свою фразу.

— Люди и растения?

Атлас покачал головой.

— Нет. Мы с тобой.

Я ахнула, Эллен. Надеюсь, он этого не заметил, но я определенно резко втянула воздух. А как еще, черт возьми, на это реагировать?

Так мы и сидели в неловком молчании, пока он не встал. Мальчик повернулся, словно собрался идти домой.

— Атлас, подожди.

Он оглянулся на меня. Я указала на его руки.

— Тебе, наверное, не помешает принять душ перед уходом. Компост сделан из коровьего навоза.

Он поднял ладони и посмотрел на них, а затем перевел взгляд на свою одежду, испачканную в компосте.

— Коровий навоз? Серьезно?

Я улыбнулась и кивнула. Атлас рассмеялся, а затем, не успела я моргнуть, как он упал на землю и начал вытирать об меня руки. Мы оба хохотали, когда он потянулся в мешочек рядом с нами, засунул в него руку и размазал компост по моим предплечьям.

Эллен, уверена, что мое следующее предложение никогда не писали и не произносили вслух до этого дня.

Когда он размазывал по мне коровье дерьмо, я впервые в жизни по-настоящему возбудилась.

Через пару минут мы оба лежали на земле, пытались восстановить дыхание и так же отчаянно смеялись. Наконец Атлас встал и поднял меня на ноги, зная, что нам нельзя тратить время, если он хочет принять душ до приезда родителей.

Когда он зашел в ванную, я помыла руки в раковине и просто замерла, гадая, что он имел в виду, сказав, что мы похожи.

Был ли это комплимент? Мне показалось, что да. Подразумевал ли он, что тоже считает меня сильной? Большую часть времени я определенно чувствую себя слабой. В ту секунду я слабела от одной лишь мысли о нем. И что мне делать с теми чувствами, которые возникают при наших встречах?

Я также задалась вопросом, как долго мне удастся скрывать его от родителей. И как долго он будет жить в заброшенном доме. Зимы в Мэне невыносимо холодные, и он не выживет без отопления.

Или одеял.

Я собралась с силами и отправилась на поиски старых одеял. Хотела отдать их ему после душа, но на часах было уже пять, так что Атлас быстро ушел.

Отдам их завтра.

— Лили

Дорогая Эллен!

Гарри Конник просто уморителен. Не знаю, приглашала ли ты его на передачу. Как бы мне ни было стыдно в этом признаваться, я пропустила парочку эпизодов с тех пор, как ты вышла в эфир, но если нет — обязательно пригласи! И вообще, ты когда-нибудь смотрела «Поздний вечер с Конаном О’Брайеном»? Там есть парень по имени Энди, который сидит на диване каждый эпизод. Я бы хотела, чтобы Гарри так же сидел на твоем диване. У него всегда готов остроумный ответ, а вместе вы бы просто порвали публику.

Я хочу поблагодарить тебя. Понимаю, что ты ведешь передачу по телевидению не ради того, чтобы вызвать у меня смех, но иногда мне кажется именно так. Порой моя жизнь становится настолько печальной, что появляется впечатление, будто я разучилась смеяться или улыбаться. Но затем я включаю твое шоу, и какое бы у меня ни было настроение, к его концу мне всегда становится лучше.

Так что да. Спасибо за это.

Знаю, тебе наверняка интересно, как обстоят дела с Атласом, и через секунду я все расскажу. Но сперва позволь с тобой поделиться тем, что случилось вчера.

Мама работает учительницей младших классов в школе Бример. Туда долго добираться, так что она никогда не возвращается домой до пяти. Папа работает в двух милях от дома, так что он приезжает сразу после пяти.

У нас есть гараж, но из-за отцовского хлама туда помещается лишь одна машина. Папина стоит в гараже, а мамина — у дома.

Итак, вчера мама вернулась домой немного раньше. Атлас все еще гостил у нас. Мы досматривали твое шоу, как вдруг я услышала, что открывается дверь в гараж. Он выбежал через заднюю дверь, а я начала быстро убирать банки из-под содовой и закуски.

Вчера к обеду пошел снегопад, а у мамы с собой было много кульков, поэтому ей пришлось заехать в гараж, чтобы занести их сразу на кухню. Там были продукты и рабочие папки. Когда я помогала ей заносить вещи внутрь, к дому подъехал папа. Он начал жать на гудок, разозлившись, что мама заняла его место. Видимо, не хотел вылезать из машины под снег. Другой причины, чтобы немедленно переставлять машину, вместо того чтобы подождать, пока мы разгрузим продукты, я не нашла. Если задуматься, почему место в гараже всегда достается папе? Казалось бы, любящий мужчина вряд ли захочет, чтобы его женщине досталось место похуже.

В общем, когда он начал гудеть, мама перепугано округлила глаза и попросила меня отнести все вещи на стол, пока она уберет машину.

Не знаю, что конкретно случилось, когда она пошла в гараж. Я услышала грохот, а затем ее крик, и, испугавшись, что она поскользнулась на льду, побежала на помощь.

Эллен… то, что случилось дальше, невозможно передать словами. Меня до сих пор трясет от всего произошедшего.

Я открыла дверь в гараж, но маму не увидела. Только папу, стоящего за машиной и делающего непонятно что. Я шагнула ближе и поняла, почему мамы не видно. Он прижал ее к капоту и сомкнул руки на шее.

Он душил ее, Эллен!

От одной мысли об этом мне хочется плакать. Папа смотрел на нее с такой ненавистью… И кричал что-то о неуважении к его тяжкому труду. Честно, я не знаю, на что там он злился, поскольку в тот момент слышала лишь тишину, пока мама пыталась сделать вдох. Следующие минуты прошли как в дымке, но я помню, что закричала. Запрыгнула папе на спину и начала бить его по голове.

А затем перестала.

Не могу точно сказать, что произошло, но, наверное, он меня скинул. Помню лишь то, что в одну секунду висела у него на спине, а в следующую — лежала на полу с раскалывающейся головой. Мама сидела рядом, придерживая меня за затылок и постоянно извиняясь. Я осмотрелась в поисках отца, но его нигде не было. После того, как я ударилась лбом, он сел в машину и уехал.

Мама дала мне тряпку и приказала приложить ее к голове, чтобы остановить кровотечение, а затем усадила меня в машину и отвезла в больницу. По пути сказала лишь одно: «Когда тебя спросят, как это произошло, скажи, что поскользнулась на льду».

После этой фразы я просто выглянула в окно и расплакалась. По какой-то причине мне казалось, что этот случай будет последней каплей. Что теперь, когда папа ударил меня, она его бросит. Но в ту секунду я осознала, что мама никогда от него не уйдет. Меня охватило столь всеобъемлющее поражение, но боялась что-либо говорить по этому поводу.

Мне наложили девять швов. До сих пор не могу понять, обо что же я так ударилась, да это и неважно. Куда важнее то, что я ударилась из-за отца, а он даже не остался, чтобы обо мне позаботиться. Просто бросил нас на полу в гараже и уехал.

Прошлой ночью я поздно вернулась домой и тут же уснула, поддавшись действию обезболивающего.

Утром, направляясь на остановку, я пыталась держаться боком к Атласу, чтобы он не заметил швов. Я специально уложила волосы так, чтобы они были невидны. Когда мы сели в автобус и начали ставить рюкзаки на пол, наши руки соприкоснулись.

Его пальцы были ледяными, Эллен. Ледяными!

И тогда меня осенило, что я забыла отдать ему одеяла, поскольку мама вернулась домой раньше. Инцидент в гараже настолько отвлек меня от всего остального, что я совершенно забыла об Атласе. К утру весь выпавший снег заледенел. Мальчик просидел один в темноте всю ночь! И теперь он так замерз, что не ясно, откуда у него силы что-либо делать.

Я взяла его за руки и сказала:

— Атлас, ты совсем продрог.

Он ничего не ответил. Я начала растирать его ладони, чтобы те хоть немного согрелись. Затем опустила голову на его плечо и повела себя так унизительно, как только возможно. Я расплакалась. Я редко плачу, но меня до сих пор трясло от вчерашних событий, а еще было неловко, что я забыла отнести ему одеяла, и все эти эмоции навалились на меня одновременно. Мальчик молчал. Просто убрал руки, чтобы я перестала их растирать, и накрыл мои ладони сверху. Так мы и сидели всю дорогу в школу, прижавшись друг к другу головами и держась за руки.

Это было бы мило, не будь я так расстроена. По пути домой Атлас наконец-то заметил мои швы.

Ей-богу, я уже о них и забыла. Никто в школе не спрашивал о моей травме, а когда Атлас сел со мной в автобусе, я даже не попыталась прикрыть ее волосами. Он посмотрел мне в глаза и спросил:

— Что случилось с твоим лбом?

Я не знала, что ответить. Просто коснулась лба кончиками пальцев и отвернулась к окну. В последнее время я делала все возможное, чтобы Атлас стал больше мне доверять, в надежде, что он расскажет, почему ему негде жить. Мне не хотелось ему врать. Но и правду говорить нельзя.

Когда автобус двинулся с места, мальчик сказал:

— Вчера, когда я ушел, то услышал какой-то шум из вашего дома. Кто-то кричал. Затем я узнал твой голос и увидел, как твой отец уехал. Я собирался проверить, все ли в порядке, но стоило мне направиться к твоему дому, как вы с мамой тоже уехали.

Должно быть, он услышал ссору в гараже и увидел, как мама повезла меня в больницу. Мне до сих пор не верится, что он собирался прийти к нам. Знаешь, что сделал бы папа, если бы увидел его в своей одежде? Это сильно меня взволновало, ведь Атлас не знает, на что способен мой отец.

Я посмотрела на него и сказала:

— Атлас, так нельзя! Ты не можешь приходить ко мне, когда родители дома!

Он тут же притих.

— Я услышал твой крик, Лили. — Произнесено это было так, словно моя безопасность затмевала все остальное.

Я почувствовала себя виноватой, ведь он всего лишь хотел помочь, но это только ухудшило бы ситуацию.

— Я упала. — Мне тут же стало стыдно за эту ложь. Откровенно говоря, Атлас тоже выглядел разочарованным. Кажется, в ту секунду мы оба понимали, что это не было простое падение.

И тут он закатал рукав рубашки и протянул мне руку.

Эллен, у меня скрутило желудок, настолько все было плохо. Вдоль всей руки шли маленькие шрамы. Некоторые выглядели так, будто кто-то тушил об кожу сигарету.

Атлас перевернул руку, чтобы я увидела и другую сторону.

— Я тоже часто падал, Лили.

Затем он опустил рукав и больше не произносил ни слова.

На какую-то секунду мне захотелось сказать, что все не так — что папа никогда не сделал бы мне больно, он просто пытался сбросить меня со спины. Но тогда я поняла, что использую те же оправдания, что и мама.

Мне немного стыдно, что он знает о происходящем у меня дома. Всю оставшуюся дорогу я смотрела в окно, так как не знала, что сказать.

Когда мы подошли к дому, то увидели мамину машину. У дороги, естественно. Не в гараже.

Соответственно, Атлас не смог посмотреть со мной твое шоу. Я хотела сказать ему, что позже занесу одеяла, но он даже не попрощался со мной. Просто пошел по улице, словно сильно злился.

Уже стемнело, и я жду, пока родители заснут. Но скоро я отнесу ему одеяла.

— Лили

Дорогая Эллен!

Я совсем запуталась.

Ты когда-нибудь делаешь что-то неправильное, но в то же время правильное? Не знаю, как еще объяснить.

В смысле, мне всего пятнадцать, и я определенно не должна приглашать к себе мальчиков на ночь. Но если я знаю, что человеку нужен ночлег, разве помочь ему — не мой долг?

Прошлой ночью, когда родители пошли спать, я выскользнула через заднюю дверь, чтобы отнести Атласу одеяла. Прихватила с собой фонарик, так как было слишком темно. На улице продолжал идти снег, и к тому времени, как я добралась до заброшенного дома, у меня зуб на зуб не попадал. Я постучала в заднюю дверь, и как только Атлас открыл ее, протолкнулась мимо него, чтобы спрятаться от мороза.

Вот только… спрятаться не удалось. Каким-то образом в доме было даже холоднее, чем снаружи. Фонарик все еще был включен, и я посветила на гостиную и кухню. Эллен, там ничего не было!

Ни дивана, ни стула, ни матраса. Я передала Атласу одеяла и продолжила осмотр. В крыше над кухней была огромная дыра, и внутрь задувал ветер со снегом. Когда я посветила на гостиную, то увидела в одном углу вещи. Рюкзак Атласа и тот, который я ему отдала. Рядом лежала кучка других вещей, которые я подарила — например, папина одежда. А еще два полотенца. На одном, наверное, он спал, а другим укрывался.

Я пришла в такой ужас, что прикрыла рот ладонью. И он жил так неделями!

Атлас опустил руку мне на спину и попытался вывести за дверь.

— Тебе не стоит здесь оставаться, Лили. У тебя могут быть неприятности.

Тогда я схватила его за руку.

— Тебе тоже не стоит здесь оставаться. — Я начала тянуть его на улицу, но мальчик выдернул руку. И я не выдержала: — Можешь переночевать у меня в комнате. Я закрою дверь на замок. Ты не можешь здесь спать, Атлас. Тут слишком холодно, ты заболеешь пневмонией и умрешь.

Судя по его виду, он не знал, что делать. Уверена, что быть пойманным в моей спальне было так же страшно, как умереть от пневмонии. Он оглянулся на свой уголок в гостиной, а затем просто кивнул.

— Ладно.

Так вот, скажи мне, Эллен… Было ли неправильно с моей стороны звать его к себе на ночь? Мне это кажется правильным. Но у меня, несомненно, были бы большие неприятности, если бы его поймали. Атлас спал на полу, так что мы не делали ничего такого — я просто обеспечила его теплым кровом.

Но мне удалось узнать его получше. После того, как я провела его через заднюю дверь к себе в комнату, я заперлась и расстелила ему коврик рядом с кроватью. Затем завела будильник на шесть утра, предупредив, что ему придется уйди до того, как проснутся родители, поскольку иногда мама будит меня по утрам.

Я легла в кровать и подвинулась к краю, чтобы видеть его, пока мы общаемся. Спросила, как долго он планирует жить в том доме, и он ответил, что не знает. Затем поинтересовалась, как он там оказался. Лампа была включена, и мы шептались, но после этого вопроса Атлас притих. Просто закинул руки за голову и с секунду смотрел на меня.

— Я не знаю своего настоящего отца. Он мной никогда не интересовался. Мы с мамой жили вдвоем, но пять лет назад она снова вышла замуж за парня, которому я пришелся не по душе. Мы часто ссорились. Пару месяцев назад мне исполнилось восемнадцать. Мы сильно поругались, и он выгнал меня из дома.

Атлас сделал глубокий вдох, словно не хотел делиться своей историей дальше. Но потом все же продолжил:

— С тех пор я жил с семьей друга, но его папу перевели в фирму в Колорадо, и они уехали. Меня, естественно, взять с собой не могли. Его родители и так проявили достаточно доброты, позволив жить с ними, и я это понимал. Поэтому я сказал им, что пообщался с мамой и собираюсь вернуться домой. В день, когда я от них съехал, мне было некуда идти. Я пошел домой и попросил маму пожить с ними, пока не окончу школу. Она меня не впустила, потому что это расстроило бы приемного отца.

Атлас отвернулся и уставился в стенку.

— Я бродил по округе несколько дней и нашел тот дом. Подумал, что могу пожить в нем, пока не подвернется что-нибудь получше или пока не окончу школу. Я записался в морскую пехоту, так что мне нужно продержаться до мая.

До мая оставалось шесть месяцев, Эллен. Шесть.

Под конец истории на мои глаза навернулись слезы. Я спросила, почему он не обратился к кому-то за помощью. Атлас пытался, но подростку сложнее, чем ребенку, а он уже совершеннолетний. Кто-то дал ему номера приютов для бездомных. В радиусе двадцати миль от города было три приюта, но два из них для женщин, подвергшихся насилию. Третий был для всех, но там не хватало кроватей, да и находился он слишком далеко от школы. К тому же нужно долго и упорно ждать своей очереди на койку. Атлас однажды попробовал, но в заброшенном доме чувствовал себя безопаснее, чем в приюте.

Будучи по природе наивной, когда дело касалось подобных ситуаций, я поинтересовалась:

— Неужели нет другого выбора? Разве ты не можешь просто сказать школьному психологу о том, что сделала твоя мама?

Он покачал головой и пояснил, что слишком взрослый для приемных родителей. Ему восемнадцать, так что у его мамы не будет неприятностей за то, что не позволила ему вернуться домой. На прошлой неделе он звонил, чтобы получить продовольственные талоны, но у него не было ни средства передвижения, ни денег, чтобы приехать на место встречи. Не говоря уже о том, что из-за отсутствия машины он не может найти работу. Но Атлас все равно продолжал искать. Каждый день, погостив у меня, он отправлялся на поиски и подавал заявки в разные места, но у него нет ни адреса, ни телефона, чтобы заполнить информацию, так что все сложно.

Клянусь, Эллен, на каждый мой вопрос у него имелся ответ. Будто он перепробовал все, чтобы выйти из нынешней ситуации, но для таких людей, как он, мало что можно сделать. Я так разозлилась из-за этого, что назвала его сумасшедшим, раз он хочет стать военным. Я даже повысила тон, когда спросила:

— С какой стати ты хочешь служить стране, которая позволила тебе оказаться в нынешнем положении?

Знаешь, что он ответил, Эллен? Его глаза погрустнели, и он сказал:

— Страна не виновата, что моей маме на меня плевать. — Затем выключил лампу. — Доброй ночи, Лили.

После этого мне не спалось. Я слишком завелась. Даже не знаю, на кого я злилась больше. Мои мысли крутились вокруг нашей страны, всего мира и того, как это неправильно — что люди не пытаются помочь друг другу. Когда мы начали думать только о себе? Быть может, так было всегда. Интересно, сколько еще таких людей, как Атлас? Есть ли в нашей школе другие ребята, которых лишили дома?

Я хожу в школу каждый день и постоянно ною об этом, но мне ни разу не приходило в голову, что для некоторых ребят она — единственный дом. Это единственное место для Атласа, куда он может прийти и получить еду.

Теперь я никогда не смогу уважать богатых людей, зная, что они сознательно тратят деньги на что-то меркантильное, вместо того чтобы потратить их на нуждающихся.

Без обид, Эллен. Я знаю, что ты богатая, но, наверное, я подразумеваю не таких, как ты. Я видела, что ты делала для других на своем шоу и сколько денег отдавала разным благотворительным фондам. Но многие богачи эгоистичны. Черт, да даже некоторые нищие эгоистичны! И средний класс эгоистичен. Взгляни на моих родителей. Мы не богаты, но и не такие бедные, чтобы не иметь возможности помочь другим. Тем не менее, сомневаюсь, что папа хоть когда-нибудь делал что-то в благотворительных целях.

Помню, как-то раз мы шли в продуктовый, и некий пожилой мужчина звонил в колокол для пожертвований Армии Спасения. Я попросила папу дать ему денег, но он отказался, потому что ему приходиться зарабатывать своим трудом, и он не собирается выкидывать их на ветер. Не его вина, что другие работать не хотят. И дальше все то время, что мы пробыли в продуктовом, он рассказывал мне, как люди используют правительство, и пока то не перестанет им помогать подачками, проблема никуда не исчезнет.

Эллен, я ему поверила. Это случилось три года назад, и все время я считала, что люди теряли дома, потому что ленились или подсаживались на наркотики, или просто не хотели работать, как все остальные. Но теперь я знаю, что это не так. Конечно, в какой-то мере папа тоже прав, но он выбрал худший сценарий. Не все становятся бездомными по своей воле. Они лишаются тепла и уюта потому, что им никто не помогает.

И такие, как мой отец, лишь усугубляют эту проблему. Вместо того чтобы помочь, они представляют худшее, чтобы оправдать свою жадность и эгоизм.

Я никогда не буду такой. Клянусь, когда я выросту, то сделаю все возможное, чтобы помочь другим. Я буду как ты, Эллен. Ну, только, наверное, чуть беднее.

— Лили