1

Джулиан подарил ей книгу.

Как в прошлом и позапрошлом году, и как на каждый праздник между днями рождения его сестры. Его так называемым подаркам пришлось выделить целую полку. Некоторые были подарены от души, другие из желания освободить место в библиотеке, которую он величал своей спальней. Книги были собраны в такие высокие и ненадежные стопки, что даже кошки с трудом передвигались по этому лабиринту! Среди них были книги любого жанра: от приключенческих рассказов о криминальных группировках Прерий до внушительных коллекций поэзии о скучной придворной жизни, которых все избегали. «Пригодится для растопки», — говорила Кориана всякий раз, как он оставлял ей очередной навивающий тоску том. Один раз, на ее двенадцатый день рождения, Джулиан подарил ей древнюю рукопись на неведомом языке. Девушка подозревала, что Джулиан лишь притворялся, что понимал его.

Несмотря на некое отвращение к большей части его подарков, у Корианы имелась своя растущая коллекция аккуратненьких полочек с книгами, рассортированными строго по алфавиту и стоящими корешками вперед, чтобы все видели названия на кожаных переплетах. Большинство стояли нетронутыми, неоткрытыми, непрочитанными — даже Джулиан не мог подобрать слов, чтобы оплакать эту трагедию. Нет ничего хуже, чем не поведанная история. Но Кориана продолжала их хранить: чистенькими, без единой пылинки, с позолоченными буквами, сверкающими в туманном свете лета или в серых отливах зимы. На каждой было нацарапано: «От Джулиана», и именно эти слова ценились Корианой больше всего. Более ценными были только его подарки, которые он действительно продумывал: пособия и руководства в пластиковых оболочках, спрятанные между страниц энциклопедий и генеалогий. Некоторые потчевали у ее кровати, спрятанные под матрасом, чтобы легко было доставать ночью, когда она могла изучать технические схемы и машинные исследования. Как строить, ломать, управлять транспортными двигателями, самолетами, телеграфом, даже лампочками и кухонными плитами!

Отец не одобрял ее увлечение, но в этом не было ничего нового. Серебряная из Верховного дома не должна пачкать руки в моторном масле, ходить со сломанными ногтями из-за «одолженных» инструментов и с красными глазами от бессонных ночей, проведенных за чтением неподходящей литературы. Но Гаррус Якос всегда закрывал на это глаза, когда замыкало экран телевизора в гостиной, и тот показывал размытые изображения или пускал яркие искры. «Почини, Кори, почини!» Она слушалась, каждый раз надеясь, что ей удастся изменить мнение родителя. Но через пару дней отец забывал о ее добрых деяниях и хмуро поглядывал на инструменты.

Девушка была рада, что он уехал в столицу, дабы помочь их дяде — лорду дома Якосов. Теперь она могла провести день рождения с близкими ей людьми. Если точнее: с братом Джулианом и Сарой Сконос, приехавшей специально по такому случаю. «Хорошеет с каждым днем!» — подумала Кориана, рассматривая лучшую подругу. Прошел не один месяц с их прошлой встречи, когда Саре исполнилось пятнадцать, и она переехала во дворец. Не так уж давно это было, но она уже успела измениться и стать более угловатой. Ее скулы выпирали из-под кожи и выглядели бледнее, чем обычно. Серые глаза, некогда походившие на яркие звезды, полнились мрачными тенями. Но на губах девушки все так же играла улыбка, как всегда, когда она проводила время с Якосами. «С Джулианом, если уж на то пошло», — подумала Кориана. Ее брат тоже широко улыбался, пытаясь держаться на расстоянии, чего не делал бы ни один незаинтересованный парень. Он следил за каждым своим движением, а Кориана следила за братом. В свои семнадцать он был уже не слишком молод для предложения руки и сердца, и она подозревала, что в следующие пару месяцев он его все-таки сделает.

Джулиан не тратил время на обертывание подарка. Он был сам по себе прекрасен. Книга была в кожаном переплете, окрашенном в золотисто-желтые цвета дома Якос и с Пламенной Короной Норты на обложке. Но названия не нашлось даже на корешке, и Кориана была уверенна, что на страницах внутри не кроется руководство по механике. Она слегка нахмурилась.

— Открой ее, Кори, — сказал Джулиан, прежде чем она успела кинуть книгу в скудную кучку других подарков. Все они шли с оскорбительным подтекстом: перчатки, чтобы скрыть руки «простолюдинки», непрактичные платья для визитов во дворец, от которых она всегда отказывалась, открытая коробка конфет, которые отец запрещал ей есть. К обеду их уже не будет.

Кориана послушалась и открыла книгу, оказавшуюся совершенно пустой. Страницы кремового цвета оказались чистыми. Девушка сморщила носик, даже не пытаясь изобразить вид благодарной сестры. Джулиан не терпел лжи и всегда видел ее насквозь. Более того, в этой компании никто не станет осуждать ее за подобное поведение. «Мама умерла, папа уехал, а кузина Джессамина сладко спит». Только Джулиан, Кориана и Сара сидели в саду — три бусинки, перекатывающиеся в пыльной банке, коей было поместье Якосов. От места разило скукой, соответствующей вездесущей тупой боли в груди Корианы. Арочные окна выходили на хаотичную рощу некогда аккуратных розочек, которых годами не касалась рука грини. По полу не помешало бы пройтись шваброй, а золотые шторы посерели от грязи и, скорее всего, от паутины. Даже у картины над почерневшем от сажи мраморном камине отсутствовала позолоченная рамка, которую давным-давно продали какому-нибудь торговцу. Мужчина, смотрящий на них с потрепанного холста, был дедушкой Корианы и Джулина — Янусом Якосом. Если бы он знал, что случилось с состоянием его семьи, то непременно бы впал в депрессию. Бедные аристократы, выживающие за счет своего древнего рода и традиций, и с каждым годом теряющие все больше и больше денег.

Джулиан рассмеялся, как обычно. «Нежность и раздражение», — подумала Кориана. Это самое подходящее описание его отношения к сестре. Младшей на два года и никогда не упускающей случая напомнить о его превосходстве в возрасте и интеллекте. В шутливой форме, естественно. Будто это что-то меняло!  

— Она для того, чтобы писать, — продолжал он, проводя длинными тонкими пальцами по страницам. — Свои мысли, свои планы, события дня.

— Я знаю, что такое дневник, — ответила Кориана, захлопнув книгу. Джулиан ничуть не обиделся. Он знал ее лучше, чем кто-либо другой. «Даже когда я ляпаю что-то невпопад». — Да и ничего особенного со мной не случается.

— Бред, твои дни бывают очень насыщенными, когда ты этого хочешь.

Кориана улыбнулась.

— Джулиан, твои шутки становятся все лучше и лучше. Ты наконец-то нашел самоучитель по юмору? — ее взгляд скользнул по Саре. — Или тебе кто-то помог?

Парень залился серебряным румянцем, а Сара решила подыграть подруге:

— Я целитель, а не волшебник, — пропела она.

Их дружный смех эхом раскатился по поместью, на славное мгновение заполняя его пустоту. В углу забили старые часы, объявляя час гибели Корианы. А если точнее, о прибытии кузины Джессамины.

Джулиан быстро встал, потягивая свое долговязое тело. Ему еще расти и расти: как в ширину, так и в высоту. А вот Кориана уже на протяжении многих лет оставалась одного роста. Она была простовата во всем: начиная от почти бесцветных голубых глаз и заканчивая коричневыми волосами, отказывающимися расти ниже плеч.

— Ты же не будешь их есть, правда? — Джулиан потянулся за спину сестры и достал из коробки пару конфет в сахарной глазури. Кориана лишь шлепнула его по руке в ответ. «К черту этикет! Это мое!»

— Осторожно, — угрожающе проговорил парень. — А то я все расскажу Джессамине.

— Не стоит утруждаться, — донесся до них писклявый голос старшей кузины, эхом отражающийся от входа с колоннами. Раздраженно зашипев, Кориана закрыла глаза и попыталась силой мысли избавиться от Джессамины Якос. «Увы, но тщетно. Я же не шептун. Всего лишь певица». И хоть она могла направить свои скудные способности на кузину, ничем хорошим это бы не закончилось. Какой бы старой она ни была, ее голос и сила были такими же, как в молодости, и куда мощнее, чем у Корианы. «Не стоит испытывать ее терпение, а не то все закончится тем, что я буду драить пол с улыбкой на лице».

Кориана изобразила учтивость и обернулась к Джессамине, опирающейся на трость из драгоценностей — одной из последних дорогих вещей в доме. Естественно, она принадлежала самому гнусному члену семьи. Джессамина давно перестала пользоваться услугами серебряных целителей. Чтобы «постареть красиво», как она выразилась. По правде, их семья просто не могла себе позволить посещения к самым талантливым из дома Сконос, или даже к обычным кожным целителям из менее известных семей. Ее кожа обвисла и посерела, а на морщинистых руках и шее появились возрастные темные пятна. Сегодня на ней была шелковая вуаль лимонного цвета, чтобы скрыть редеющие седые волосы, которых почти не осталось, и разлетающееся платье в цвет. Кузине прекрасно удалось скрыть проеденные молью края. Джессамина была мастером иллюзий.

— Джулиан, будь душкой и отнеси это на кухню, — сказала она, ткнув пальцем с длинным ногтем на конфеты. — Прислуга будет тебе очень признательна.

Кориана чуть не фыркнула. Под «прислугой» у них звался красный беззубый дворецкий, повар и две молодые служанки, которые должны были каким-то чудом управляться со всем поместьем. Может, конфеты и пришлись бы им по вкусу, но, естественно, Джессамина не собиралась предлагать им их. «В итоге они окажутся на дне мусорного ведра или, что более вероятно, спрятанными в ее комнате».

Джулиан думал о том же, судя по его скривившемуся лицу. Но спор не принес бы никаких плодов — точно как деревья в их увядшем старом саду.

— Конечно, кузина, — сказал он замогильным голосом. В его глазах светилось сожаление, а в глазах Корианы — обида. Девушка с нескрываемой насмешкой наблюдала, как брат протягивает одну руку Саре, а другой сгребает свой бесполезный подарок. Оба спешили скрыться с глаз Джессамины, но не хотели оставлять с ней Кориану. Тем не менее, именно это они и сделали, убегая из садика.

«Правильно, бросьте меня на произвол! Как обычно». Кориана осталась наедине с Джессаминой, решившей во что бы то ни стало преобразить ее в достойную дочь дома Якосов. Проще говоря: научить молчать.

А затем девушку передадут в руки отца, когда тот вернется из дворца после долгих дней ожидания, когда же умрет их дядя Джаред. У главы дома Якосов, губернатора области Адеронак, не было собственных детей, потому его титул перейдет к брату, а затем к Джулиану. По крайней мере, других потомков у него не было. Близнецов Дженну и Каспиана убили на войне с лэйклендерами, оставив отца без кровных наследников и желания жить дальше. Не прошло и года, как отец Корианы занял место предка, пожелав не тратить времени попусту. Дочка же посчитала такое поведение неприемлемым. Она бы ни за что не поступила так с Джулианом, как бы он ее ни бесил. Она бы не стала просто стоять и смотреть, как он чахнет от горя. Это безобразный, совсем не братский поступок, и от одной мысли об этом у нее сводило желудок. «Но я не желаю становиться главой нашей семьи, а отец — человек амбициозный, а не тактичный».

Кориана не знала, что он планировал делать после своего повышения. Дом Якосов был маленьким и никому не нужным — губернатором заводи с достаточным количеством крови Верховного дома, чтобы согревать их в ночи. Ну а Джессамина контролировала, чтобы все делали вид, что они не на грани банкротства.

Она присела с грациозностью молодой девицы и постучала тростью по грязному полу.

— Что за нелепость, — пробормотала женщина, махнув по пылинкам, кружащимся в луче солнца. — В наши дни так трудно найти себе хороших помощников!

«Особенно когда тебе нечем им платить», — мысленно хмыкнула Кориана.

— И не говорите, кузина. Так тяжело!

— Ну, давай их сюда. Посмотрим, что нам скажет Джаред, — она вытянула свою морщинистую руку, раскрыла ладонь, а затем резко сжала ее в кулак, от чего у Корианы побежали мурашки по коже. Она закусила губу, чтобы не сказать чего-то лишнего. Затем подняла два платья — подарки от дяди — и положила их на диван у Джессамины.

Та принюхалась, прямо как Джулиан, когда изучал древние тексты. Затем прищурилась, глядя на швы и кружева, потирая ткань и потягивая за невидимые ниточки на золотистых платьях.

— Подойдет, — сказала кузина через какое-то время. — Но оба уже устарели. Не последний писк моды.

— Стра-а-анно, — не удержалась Кориана.

Бум! Трость стукнула по полу.

— Леди не подобает говорить с сарказмом.

«Вот только все дамы, которых я встречала, отлично в нем разбираются, включая вас. Если вас вообще можно назвать леди». По правде, Джессамина не бывала во дворце уже как минимум десять лет. Откуда ей знать, что сейчас в моде? Под хорошей дозой джина она даже не могла вспомнить, какой король нынче восседает на троне! «Тиберий Шестой? Пятый? Нет, определенно Четвертый, этот старый огонек никогда не затухнет!» И тогда Кориана участливо напоминала, что ими правил Тиберий Пятый.

Его сын, кронпринц, станет Тиберием Шестым после смерти отца. Хотя, с его репутацией и пристрастием к войне, принц вряд ли доживет до времени, когда придется надеть корону. История Норты полнилась случаями, когда смутьяны Калоры умирали в битвах — чаще всего младшие принцы и кузены. Девушка мысленно пожелала принцу смерти, просто чтобы поглядеть, что случится дальше. У него не было братьев, а кузены Калоры были слишком слабыми, если верить урокам Джессамины. Норта уже столетие борется с лэйклендерами, но на горизонте маячила новая война: между Верховными домами. Война семей за трон. Не то чтобы дом Якос мог в нее встрять. Их незначительность была неизменна — прямо как кузина Джессамина.

— Ну, если верить словам твоего отца, вскоре эти платья тебе очень пригодятся, — продолжала женщина, положив подарки на диван. Наплевав на присутствие Корианы или на раннее время дня, она достала бутылку джина из сумочки и сделала большой глоток. В воздухе резко запахло можжевельником.

Нахмурившись, Кориана подняла взгляд и начала крутить в руках новые перчатки.

— Дяде нездоровится?

Бух!

— Что за глупый вопрос?! Ему уже годами нездоровится, если ты не знала.

Лицо девушки загорелось серебристым румянцем.

— Я хотела сказать хуже. Ему хуже?

— Гаррус считает, что да. Джаред заперся в своих дворцовых покоях и редко посещает банкеты, не говоря уж об административных встречах или совете губернаторов. Твой отец все чаще и чаще выходит вместо него. Кроме того, похоже, твой дядя решил пропить казну дома Якос, — еще один глоток джина. Кориана чуть не рассмеялась: какая ирония! — Как это эгоистично с его стороны!

— Да, очень, — пробормотала Кориана. «Ты не поздравила меня с днем рождения, кузина». Но именинница об этом не упоминала. Не хотелось потом выслушивать, какая она неблагодарная, даже от этой пиявки.

— Очередная книга от Джулиана? О, и перчатки! Замечательно, Гаррус ко мне прислушался. А что подарила тебе Сконос?

— Ничего.

Пока. Сара сказала подождать, так как ее подарок нельзя бросить в кучу к остальным.

— Ничего? И это не мешает ей сидеть здесь, есть нашу еду, занимать место…

Кориана сдерживалась изо всех сил и пыталась пропустить слова Джессамины мимо ушей. Чтобы облегчить задачу, она сосредоточилась на руководстве, которое читала прошлой ночью. «Аккумуляторы. Катоды и аноды, основные бракуются, второстепенные можно перезарядить…»

Бам!

— Да, Джессамина?

Женщина уставилась на нее своими глазами-бусинками, ее раздражение читалось в каждой морщинке.

— Я этим не ради себя занимаюсь, Кориана.

— Но определенно не ради меня, — не смогла сдержаться девушка.

Джессамина что-то крякнула в ответ, ее смех был настолько сухим, что, казалось, она сейчас начнет отплевываться пылью.

— Тебе бы это пришлось по душе, не так ли? Если бы я сидела здесь и терпела твое хмурое лицо и язвительные ответы ради собственной забавы? Поменьше гонору, Кориана. Я делаю это исключительно ради дома Якос, ради всех нас. Мне получше твоего известно, кто мы такие. Я помню, какими мы были раньше, когда жили при дворе, складывали договоры, были такими же важными для королевской четы Калоров, как их пламя. Я помню. Нет большего наказания, чем память.

Она повернула трость в ладони, проводя пальцами по драгоценностям, которые полировались каждую ночь. Сапфиры, рубины, изумруды и в центре бриллиант. Подаренные женихами, друзьями или родственниками — Кориана не знала. Но это были сокровища Джессамины, и ее глаза блестели не хуже камней.

— Твой отец станет лордом дома Якос, а за ним и твой брат. Это значит, что тебе нужно искать собственного лорда. Если, конечно, ты не хочешь остаться здесь навсегда?

«Как ты». Подтекст был очевидным, и в какой-то момент Кориана обнаружила, что не может говорить из-за внезапно появившегося комка в горле. В ответ она просто покачала головой. «Нет, Джессамина, я не хочу здесь остаться. Я не хочу быть тобой».

— Отлично, — ответила та. Затем снова стукнула тростью. — Что ж, приступим.

Позже тем вечером Кориана взялась за дневник. Ее ручка порхала по страницам подарка, проливая чернила, как нож — кровь. Писала обо всем: о Джессамине, об отце, о Джулиане. О страхе, что брат забудет о ней, пытаясь управиться с надвигающимся ураганом в одиночку. Теперь у него есть Сара. Кориана видела, как они целовались перед ужином, и хоть на ее лице была приклеена улыбка, и она смеялась с их покрасневших щек и оправданий с запинками, в душе Кориана чувствовала отчаяние. «Сара была моей лучшей подругой. Она была единственным, что принадлежало всецело мне». Но уже нет. Как и Джулиан, Сара просто исчезнет из ее жизни, и Кориана останется в пыли заброшенного дома и забытой жизни.

Что бы ни говорила Джессамина, как бы ни подкалывала и не лгала о так называемых перспективах Корианы — все было бесполезно. «Никто на мне не женится, по крайней мере, никто, кто мог бы мне понравиться». Она одновременно отчаялась и смирилась с этим фактом. «Мне никогда не покинуть этот дом, — писала девушка. — Эти позолоченные стены станут моей могилой».