9

Леди Мэрина Титанос, дочь леди Норы Ноул Титанос и лорда Итана Титанос, генерала Железного легиона. Наследница дома Титанос. Мэрина Титанос. Титанос.

Новое имя эхом отдается в голове, пока красные служанки готовят меня к грядущей атаке. Три девушки работают быстро и эффективно, ни разу не обменявшись словом. Они не задают вопросов, хоть и наверняка хотят. «Ничего не говори», — я помню главное правило. Им запрещено обращаться ко мне, как и обсуждать меня с кем-либо другим. Даже несмотря на то, что они, скорее всего, замечают мои странности, мою красноту.

На протяжении многих мучительных минут они пытаются сделать меня «пригодной», омывая, наряжая и крася в глупое создание, которым я должна являться. Хуже всего — это макияж, в особенности белая пудра, наносимая на мою кожу. У них уходит три горшочка на мое лицо, шею, ключицы и руки, ныне блестящие от липкого порошка. Отражение показывает, как из меня плавно уходит тепло, будто пудре удалось скрыть жар моего тела. Я с запозданием осознаю, что она должна спрятать мой естественный румянец, розоватость кожи, красную кровь. Я притворяюсь серебряной, и когда они заканчивают работу, я действительно становлюсь похожей на них. С новой бледной кожей и потемневшими глазами и губами, я выгляжу беспощадной, жестокой, живым клинком. Я похожа на серебряную. На красавицу. И ненавижу это.

«Сколько это продлится? Невеста принца. — Даже в моей голове это звучит безумно. — Потому что так и есть. Ни один серебряный в здравом уме не женился бы на тебе, и уже тем более не принц Норты. Ни ради подавления мятежа, ни чтобы скрыть твою личность, ни при каких условиях. Тогда зачем все это?»

Когда служанки натягивают на меня платье, я чувствую себя трупом, наряженным для похорон. Не так уж далеко от правды. Красные девушки не выходят замуж за серебряных принцев. Я никогда не буду носить корону или сидеть на троне. Что-то произойдет, наверняка «несчастный случай». Я поднимусь на лжи и паду от нее же.

Платье темно-фиолетового оттенка с серебряными вставками, сделано из шелка и кружев. «У всех домов есть свой определенный цвет», — вспоминаю я радугу из серебряных семей. Должно быть, цвет Титаносов фиолетовый с серебряным.

Когда одна из служанок тянется к сережкам, пытаясь забрать у меня остатки прошлой жизни, меня охватывает чувство гнева.

— Не прикасайся к ним!

Девушка отпрыгивает, часто моргая, а остальные замирают.

— Прости, я… — «Серебряная не стала бы извиняться». Я прочищаю горло, собираясь с мыслями. — Оставь сережки. — Мой голос звучит сильным, жестким — королевским. — Можете менять все остальное, но серьги не трогайте.

Три дешевых кусочка металла, каждый символизирует брата — и я не позволю их забрать.

— Цвет тебе к лицу.

Я поворачиваюсь и вижу горничных, склонившихся в низком поклоне. А над ними стоит Кэл. Я внезапно очень рада, что косметика скрывает мой румянец.

Он быстро машет рукой, и девушки бегут из комнаты, как мыши от кота.

— Эти королевские штучки мне в новинку, но я не уверена, что ты должен находиться здесь. В моей комнате, — говорю я со всем накопившимся презрением. В конце концов, это его вина, что я в этом чертовом замке.

Он делает пару шагов ко мне, и я инстинктивно отхожу. Моя нога задевает подол платья, и остается два варианта: либо не двигаться, либо упасть. Не знаю, что хуже.

— Я пришел извиниться, но не могу делать это на зрителях. — Он останавливается, заметив мой дискомфорт. Его щека дергается, пока он меня рассматривает, наверняка вспоминая отчаянную девушку, которая еще вчера пыталась его ограбить. Теперь я совсем на нее не похожа. — Мне жаль, что я втянул тебя в это, Мэр.

— Мэрина. — Имя даже звучит неправильно. — Теперь меня так зовут, помнишь?

— Хорошо, что Мэр подходящее сокращение.

— Не думаю, что во мне есть что-то подходящее.

Кэл проходится по мне взглядом, и моя кожа пылает.

— Как тебе Лукас? — наконец говорит он, делая приличный шаг назад.

Тот офицер, Самос, первый нормальный серебряный, которого я встретила.

— Он неплохой, если можно так сказать. — Наверное, королева заберет его, если узнает, что он был со мной вежлив.

— Лукас хороший парень. Семья считает его слабым из-за его доброты, — добавляет он, слегка помрачнев. Будто ему знакомо это чувство. — Но он будет служить тебе верой и правдой. Я позабочусь об этом.

«Как предусмотрительно. Он приставил ко мне доброго тюремщика». Но я прикусываю язык. Ничего хорошего не выйдет, если я стану огрызаться на его милость.

— Благодарю, ваше высочество.

В его глазах загорается искра, а на губах расплывается ухмылка.

— Ты же знаешь, меня зовут Кэл.

— А ты знаешь, как зовут меня, не так ли? — сухо спрашиваю я. — И откуда я родом.

Он слабо кивает, словно ему стыдно.

— Ты должен о них позаботиться. — «О моей семье». Их лица всплывают перед глазами, еще недавно такие близкие, но ныне такие далекие. — Столько, сколько сможешь.

— Конечно. — Он приближается, сокращая расстояние между нами. — Мне жаль. — Слова эхом раздаются в голове, как отголосок воспоминания.

«Огненная стена. Едкий дым. Мне жаль, мне жаль, мне жаль».

Это Кэл поймал меня и помешал сбежать из этого ужасного места.

— Тебе жаль, что ты приравнял мои шансы на побег к нулю?

— В смысле, если бы тебе удалось пробежать мимо стражи, часовых, стен, леса, обратно в деревню, пока сама королева не пошла бы по твоим следам? — отвечает он, принимая мое обвинение в штыки. — Твоя поимка была лучшим, что я мог сделать для тебя и твоей семьи.

— Я могла сбежать. Ты меня не знаешь.

— Я знаю, что королева заставила бы мир разверзнуться, чтобы найти маленькую молнию.

— Не называй меня так. — Кличка ранит больше, чем выдуманное имя, к которому я пока так и не привыкла. «Маленькая молния». — Так говорит твоя мать.

Он сухо смеется.

— Она не моя мать, а Мейвена. — Уже по его напряженной челюсти ясно, что развивать тему не стоит.

— О, — вот и все, что я могу выдавить. Мои слова затихают, превращаясь в слабое эхо на уровне сводчатого потолка. Я вытягиваю шею, впервые оглядывая свою новую спальню. В таких роскошных покоях я никогда еще не была — мрамор и хрусталь, шелк и перья. Свет изменился, меняясь на оранжевый оттенок сумерек. Скоро стемнеет. И с ночью наступит моя новая жизнь.

— Утром я проснулась собой, — бормочу я себе под нос, — а теперь должна стать совершенно другим человеком.

— Ты сможешь. — Я чувствую, как он делает шаг ко мне, его жар наполняет комнату, от чего у меня покалывает кожу. Но я не оборачиваюсь. Не стану.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты обязана. — Он закусывает губу, искоса поглядывая на меня. — Каким бы не казался этот мир, он прекрасен не менее чем опасен. Те, кто совершают ошибки, являются бесполезными и могут быть заменены. Тебя могут заменить.

«Однажды так и произойдет». Но это не единственная угроза.

— Значит, стоит мне сделать что-то неправильно, как от меня избавятся?

Принц не отвечает, но по его глазам видно — да.

Я завозилась с серебряным поясом на талии, затягивая его потуже. Будь это сон, я бы уже проснулась, но не тут-то было. «Все происходит на самом деле».

— Что насчет меня? Насчет… — я вытягиваю руки, вспоминая чертовы молнии, — этого?

Кэл улыбается.

— Думаю, ты еще научишься этим пользоваться.

Затем он вытягивает свои руки. На его запястьях сверкает странная штуковина, похожая на браслет с двумя металлическими концами и защелками, добывающими искры. Вместо того чтобы быстро исчезнуть, искра разрастается до красного огонька, обдавая меня жаром. «Он сжигатель, контролирует жар и пламя, — вспоминаю я. — А Кэл опасный принц». Но огонь исчезает так же быстро, как появился, оставляя лишь ободряющую улыбку Кэла и гудение скрытых камер, наблюдающих за нами.

Стража в масках в уголках моих глаз служит постоянным напоминанием моего нового статуса. Я почти принцесса, обрученная со вторым наиболее завидным женихом в стране. И я — выдумка. Кэл давно ушел, оставляя меня наедине с охраной. Лукас не так уж плох, но другие слишком суровые и тихие, и никогда не смотрят мне в глаза. Все они приставлены, чтобы держать меня в ловушке собственной шкуры, красной за серебряной завесой, которую ни в коем случае нельзя убирать. Если я упаду или даже поскользнусь — меня устранят. «И другие умрут за мои ошибки».

Пока они ведут меня на празднество, я мысленно повторяю историю, которую вдалбливала в меня королева: милую сказочку для королевского двора. Она простая, легко запоминаемая, но все равно вызывает у меня желание съежиться.

«Я родилась на фронте. Моих родителей убили во время атаки на лагерь. Красный солдат вытащил меня из-под завалов и принес домой к жене, всегда мечтавшей о дочери. Они растили меня в деревне Сваи, и я не ведала о своем происхождении и способностях до этого утра. Теперь я вернулась на свое законное место».

Меня тошнит от одной мысли. Мое законное место дома, с родителями, Гисой и Килорном. Не здесь.

Стража ведет меня через лабиринт проходов верхних этажей дворца. Как и Спиральный Сад, местная архитектура состоит из каменных, стеклянных и металлических изгибов, плавно опускающихся вниз. Алмазное стекло можно найти на каждом углу, с захватывающими видами на рынок, реку и лес. С такой высоты вдалеке виднеются холмы, о существовании которых я и не знала. Их силуэты освещаются закатным солнцем.

— Последние два этажа — королевские апартаменты, — просвещает меня Лукас, указывая на кривой спиральный коридор. Солнечные лучи пылают, как огненная буря, окидывая нас яркими пятнами. — Лифт отвезет нас в бальный зал. Он прямо здесь. — Парень останавливается напротив металлической стены. В ней рассматривается мое тусклое отражение, но затем она отъезжает при взмахе его руки.

Стража поспешно загоняет нас в коробку без окон и слишком яркими лампочками. Я заставляю себя дышать, хоть я бы с куда большим удовольствием выбралась из этого огромного стального гроба.

Когда лифт внезапно начинает двигаться, я подскакиваю до небес, а мое сердцебиение учащается. Я оглядываюсь с напуганными круглыми глазами, ожидая увидеть у других такую же реакцию. Но никто другой не обращает внимания, что наша коробка падает. Лишь Лукас замечает мое смятение и слегка замедляет спуск.

— Лифт ездит вверх и вниз, чтобы нам не пришлось ходить самим. Этот замок огромен, леди Титанос, — бормочет он с намеком на улыбку.

Меня разрывает от любопытства и страха. Я облегченно выдыхаю, когда Лукас открывает двери. Мы выходим в зеркальный зал, по которому я бежала этим утром. Разбитые зеркала уже починили — будто ничего и не произошло.

Когда из-за угла появляется королева Элара с собственной свитой, Лукас низко кланяется. На ней черно-красно-серебряный наряд — цвета ее мужа. Со светлыми волосами и бледной кожей она выглядит чертовски отвратительно.

Женщина хватает меня за руку и тянет за собой. Ее губы не двигаются, но я слышу ее голос у себя в голове. На этот раз она не болит и не вызывает тошноту, но ощущение все равно не из приятных. Я хочу кричать, вытащить ее из своего разума. Но мне ничего не остается, кроме как молча ненавидеть королеву.

«Титаносы были забвениями, — ее голос доносится отовсюду. — Они могли взрывать вещи одним касанием, как дочь Леролана на Королевском испытании». Когда я пытаюсь ее вспомнить, Элара передает образ прямо мне в мозг. Он едва различимый, но я все равно вижу молодую девочку в оранжевом, взрывающую камни и песок, как военные бомбы. «Твоя мать, Нора Ноул, была штормом, как и другие из ее дома. Они контролируют погоду, но их власть не безгранична. Такое редко случается, но их союз создал твои уникальные способности: контроль над электричеством. Если кто-то спросит что-нибудь еще — не отвечай».

«Чего вы на самом деле хотите от меня?» — Даже мой мысленный голос умудряется дрожать.

Ее смех громом разражается в моей голове — таков единственный ответ королевы.

«Хорошо запомни, кем ты должна быть, — игнорирует она мой вопрос. — Ты притворяешься выращенной красными, но серебряной по крови. Теперь ты красная в мыслях и серебряная в сердце».

Меня пронзает укол страха.

«Отныне и до конца своих дней ты должна врать. От этого зависит твоя жизнь, маленькая молния».