15

Следующим утром я открываю глаза и вижу темный силуэт у своей кровати. «Вот оно. Я ушла, нарушила правила, и теперь меня убьют. Но я так просто не сдамся!»

Прежде, чем у нарушителя моего спокойствия появляется шанс опомниться, я вскакиваю с кровати и готовлюсь защищаться. Мышцы напрягаются, внутри зарождается приятный электрический зуд. Но вместе ассасина я натыкаюсь взглядом на красную униформу. И узнаю девушку в ней.

Уолш ни капли не изменилась, в отличие от меня. Она стоит рядом с металлической тележкой с чаем, хлебом и всем остальным, что мне могло бы захотеться на завтрак. Будучи вышколенной служанкой, она держит рот на замке, но ее глаза буквально кричат. Девушка смотрит на руку и на уже родные мне искры, танцующие вокруг пальцев. Я стряхиваю их, стирая вены света, исчезающие под кожей.

— Мне так жаль! — вскрикиваю я. Она продолжает хранить молчание. — Уолш…

Но девушка начинает возиться с едой. Затем, к моему большому удивлению, произносит четыре слова одними губами. Постепенно они становятся моей молитвой — или проклятьем. «Восстанем, красные, как рассвет».

Не успеваю я ответить и оправиться от шока, Уолш впихивает чашку чая мне в руки.

— Подожди… — я тянусь к ней, но она уворачивается и низко кланяется.

— Миледи, — резко заканчивает служанка наш разговор.

Я отпускаю ее и наблюдаю, как она пятится из комнаты, пока не остаюсь наедине с эхом ее невысказанных слов.

«Уолш тоже в гвардии».

Чашка кажется необычно холодной в моих руках.

Опускаю взгляд и обнаруживаю, что в ней вода. На дне плавает кусочек бумаги в облаке чернил. Читаю сообщение, постепенно смывающееся водой, пока не остается лишь мутно-серая жижа и пустой завиток бумаги. Вот и нет доказательств моему первому акту восстания.

Сообщение легко запомнить, ведь одно состоит лишь из одного слова:

«Полночь».

Знание того, что между мной и группой есть посредник, должно было меня успокоить, но, по какой-то причине, я начала дрожать. «Может, здесь за мной следят не только камеры».

Оказалось, это не единственная записка, ожидающая меня. На тумбочке лежит мое новое расписание, написанное идеальным почерком королевы, от которого сводит зубы.

Твое расписание изменилось.

06:30 — Завтрак / 07:00 — Тренировка / 10:00 — Протокол

11:30 — Обед / 13:00 — Протокол / 14:00 — Занятия

18:00 — Ужин.

Лукас проводит тебя. Дальнейшее не обсуждается.

ЕКВ Королева Элара.

***

— Так тебя наконец-то записали на тренировки? — гордо ухмыляется Лукас, ведя меня на первый урок. — Либо ты очень хороша, либо ужасна.

— И то, и другое.

«Скорее, все же, ужасна», — думаю я, вспоминая вчерашний эпизод у себя дома. Я знаю, что новое расписание — это проделки Кэла, но я не думала, что он так быстро решит этот вопрос. Откровенно говоря, я рада. Если тренировки хоть отдаленно похожи на то, за чем я застала Кэла и Мейвена у леди Блонос, в особенности за практическим занятием по способностям, я безнадежно отстала от них. Но, у меня хотя бы будет с кем пообщаться. А если очень повезет, Эванджелина подхватит какую-то смертельную болячку и проживет остаток своей жалкой жизни в постельном режиме.

Лукас качает головой и хмыкает.

— Будь готова. Наши инструкторы известны тем, что могут сломать даже сильнейших бойцов. Они не станут мириться с твоим нравом.

— Я не стану мириться с их тиранией, — выпаливаю я. — На что были похожи твои тренировки?

— Ну, в девять лет я пошел в армию, так что мой опыт немного отличается от твоего, — говорит он с помрачневшими от воспоминаний глазами.

— В девять?! — Мне это кажется невозможным. Какими бы ни были его способности, это не может быть правдой.

Парень пожимает плечами, словно это сущий пустяк.

— Лучше места для тренировок не найдешь. Даже принцы какое-то время обучались на фронте.

— Но теперь ты здесь. — Мой взгляд задерживается на черно-серебряной униформе Лукаса. — Ты больше не солдат.

Впервые за все время его сухая улыбка исчезает с губ.

— Это надоедает, — признается он больше себе, чем мне. — Мужчины не должны долго находиться на войне.

— А как же красные? — вырывается у меня. «Бри, Трэми, Шейд, папа, отец Килорна. И сотни других. Миллионы других». — Они больше приспособлены к войне, чем серебряные?

Мы доходим до дверей в тренировочный зал, и Лукас отвечает с легким дискомфортом:

— Таков мировой устрой. Красные служат, работают и борются. В этом они хороши. Для этого они рождены. — Мне приходится прикусить язык, чтобы не накричать на него. — Не все особенные.

Во мне вскипает злость, но я не говорю ни слова. Если сорвусь, даже с ним, то меня никто по головке не погладит.

— Дальше я сама, — сурово говорю я.

Он замечает мое настроение и хмурится. Затем быстро отвечает низким голосом, словно не хочет, чтобы его услышали:

— У меня нет права задавать вопросы, — бормочет парень. Его черные глаза многозначительно вперяются в мои. — И у тебя тоже.

Мое сердце сжимается от страха и от скрытого значения его слов. «Лукас знает, что я не так проста, как ему сказали».

— Лукас…

— Это не мое дело. — Он сводит брови к переносице, пытаясь заставить меня понять и успокоиться. — Леди Титанос. — Мое звание звучит жестче, чем когда-либо, служа мне щитом и оружием королеве.

«Лукас не станет задавать вопросы». Несмотря на его черные глаза, серебряную кровь и родство с Самосами, он не станет тянуть за ниточки, которые могли бы распутать мое существование.

— Придерживайтесь расписания, мидели. — Он отходит с серьезным видом. Затем кивает на дверь, где ждут красные слуги. — Я заберу тебя после тренировки.

— Спасибо, Лукас, — вот и все, что мне удается выдавить. Он дал мне куда больше, чем знает.

Слуга вручает мне трикотажный черный костюм с фиолетовыми и серебряными полосками. Указывает на крошечную комнату, где я быстро переодеваюсь, снимая повседневную одежду и надевая комбинезон. Напоминает мою старую одежду, которую я носила в Сваях. Изношенная временем и частым использованием, но достаточно плотная и качественная, чтобы не мешать мне.

Зайдя в тренировочный зал, я оказываюсь в центре внимания десятков камер и людей. Пол кажется мягким и пружинистым. Над нами простирается огромная стеклянная крыша, открывающая вид на голубое летнее небо, полное облаков, которые, кажется, насмехаются надо мной. Спиральные лестницы соединяют несколько этажей, пристроенных к стене: каждый находится на разной высоте и с новым обмундированием. Окон здесь полно и, насколько мне известно, одно из них выходит на кабинет леди Блонос. Куда ведут остальные и кто может наблюдать за нами — я не знаю.

Мне стоило бы напрячься, зайдя в комнату, полную юных бойцов, натренированных куда лучше, чем я. Но вместо этого все мои мысли занимает невыносимая стерва из костей и металла, более известная как Эванджелина Самос. Не успеваю я пройти и половины пути, как она открывает рот и начинает капать ядом.

— Уже закончила протокол? Наконец-то овладела искусством сидеть со скрещенными ногами? — иронизирует она, спрыгивая с тренажера. Ее серебряные волосы сплетены в мудреную косу, которую мне сильно захотелось отрезать, но смертельно острые металлические кинжалы на ее ремне меня останавливают. Как и на остальных, на ней надет комбинезон, украшенный цветами ее дома. В черном и серебряном у нее просто убийственный вид.

По бокам от нее стоят с одинаковыми ухмылками Соня и Элана. Видимо, закончив со своими допросами, они начали подлизываться к будущей королеве.

Я изо всех сил их игнорирую и ищу взглядом Мейвена. Тот сидит в углу, отдалившись от остальных. «По крайней мере, мы можем побыть вместе наедине». Вслед мне доносится шепот; более десятка благородных отпрысков наблюдают, как я иду к нему. Девушки особенно напряжены; все-таки я присвоила одного из их принцев.

— Что-то ты долго. — Хихикает Мейвен, когда я присаживаюсь рядом. Не похоже, что он является или хотя бы хочет быть частью толпы. — Не знай я лучше, то решил бы, что ты избегала нас.

— Только одного конкретного человека, — отвечаю я, косясь на Эванджелину. Она оставляет своих фрейлин у стены с целями и хвастается своими способностями. Металлические кинжалы рассекают воздух, закапываясь остриями в центры мишеней.

Мейвен наблюдает за мной с задумчивым видом.

— Когда мы вернемся в столицу, тебе не придется так часто с ней видеться, — бормочет он. — Они с Кэлом будут в постоянных разъездах по стране, исполнять свои обязанности. А мы — свои.

Перспектива распрощаться с Эванджелиной, несомненно, увлекательна, но также напоминает мне о времени, идущем в разрез моим планам. Вскоре мне придется покинуть Зал, речную долину и мою семью.

— Ты знаешь, когда ты… — я запинаюсь и исправляюсь. — В смысле, когда мы уезжаем в столицу?

— После Прощального бала. Тебе говорили о нем?

— Да, твоя мама… леди Блонос пытается научить меня танцевать… — я смущенно умолкаю. Вчера она пыталась обучить меня паре шагов, но я постоянно спотыкалась. Мне хорошо дается воровство, но танцы — это не в моей компетенции. — Ключевое слово «пытается».

— Не волнуйся, мы еще легко отделаемся.

Мысли о бале ужасают меня, но я борюсь со страхом.

— А кто нет?

— Кэл, — мгновенно отвечает принц. — Братцу придется вести глупые беседы и танцевать со всеми присутствующими девушками, которые только и умеют, что раздражать. Помню прошлый год… — смеется он. — Соня Ирал преследовала его весь вечер, приглашая на танцы и пытаясь увести его «повеселиться». Мне пришлось вмешаться и пострадать с ней две песни, чтобы Кэл передохнул.

Мысль о союзе двух братьев против легиона отчаянных девиц вызывает у меня хохот. На какие же жертвы им приходится идти, чтобы спасти друг друга! Но когда я расплываюсь в ухмылке, улыбка Мейвена исчезает.

— По крайней мере, на этот раз с ним будет Самос. Девушки не осмелятся ставать у нее на пути.

Я фыркаю, вспоминая ее цепкую хватку на моем запястье.

— Бедный Кэл.

— Как прошел твой вчерашний визит? — спрашивает он, имея в виду мой побег домой. «Значит, Кэл не просветил его».

— Тяжело. — Это единственный способ описать те события. Теперь моя семья знает, кто я, а Килорн бросился на съедение волкам. Ну и, конечно, Шейд мертв. — Одного из моих братьев казнили перед демобилизацией.

Мейвен ерзает — как мне кажется, от дискомфорта. В конце концов, это его люди убили Шейда. Но тут он кладет руку поверх моей.

— Мне жаль, Мэр. Уверен, он этого не заслуживал.

— Не заслуживал, — шепчу я, вспоминая причину, по которой это случилось. Я ступила на тот же путь.

Принц внимательно смотрит на меня, будто пытается прочесть тайну в моих глазах. Впервые я благодарна за уроки Блонос, иначе я бы предположила, что он тоже умеет читать мысли, как королева. Но нет, он сжигатель. Лишь некоторые серебряные унаследуют способность своих матерей, и никто не может обладать больше, чем одной. Мой секрет, мой альянс с Алой гвардией, принадлежит только мне.

Когда он протягивает руку, чтобы помочь мне встать, я принимаю ее. Все остальные разогреваются, делают растяжку или бегают по комнате, но одни производят больше впечатления, нежели другие. Элана ускользает из поля моего зрения, направляя свет так, что становится невидимой. Ветропряд — Оливер из дома Ларис, создает миниатюрный вихрь на ладони, поднимая небольшие тучки пыли. Соня лениво обменивается ударами с Андросом Игри — низеньким, но мускулистым восемнадцатилетним парнем. Будучи силкой, она обладает небывалой силой и скоростью, поэтому должна с легкостью победить его, но Андрос тоже не лыком шитый и держится с достоинством в этом жестоком танце. Серебряные из дома Игри — глаза, что значит, они могут видеть недалекое будущее. Парень не гнушается пользоваться своей способностью. Ни один из них не может взять верх над другим, и вскоре их борьба перерастает в игру на внимательность.

«Только представь, на что они способны на самом деле». Такие сильные, такие властные! А ведь они всего лишь дети. В эту секунду моя надежда испаряется и сменяется страхом.

— В шеренгу, — раздается едва слышный голос.

Мой новый инструктор заходит в зал без единого звука, за ним следует Кэл, а за ним телки из дома Провос. Как любой хороший солдат, Кэл идет в ногу с учителем, кажущимся крошечным и скромным на фоне громилы-принца. Его бледная кожа покрыта морщинами, а волосы сливаются с белоснежным одеянием — свидетельство его истинного возраста и дома. «Дом Арвен, глушители», — вспоминаю я свои уроки. Сильные, властные, мощные — в общем, полностью соответствуют верованиям серебряных. Я даже помню его с тех пор, когда была не Мэриной Титанос, а обычной маленькой девочкой. Он надзирал за транслируемой казнью в столице, господствуя над красными и серебряными, приговоренными к смерти. Теперь я понимаю, почему именно его выбрали на эту роль.

Девчонка Хэвен снова появляется в поле зрения, а ураган в руках Оливера затихает. Кинжалы Эванджелины падают в воздухе, и даже я чувствую, как меня окутывает пустота, блокируя мою электрическую силу.

Это Рейн Арвен, инструктор, палач, глушитель. Он способен опустить серебряного до уровня того, кого они ненавидят больше всего: красного. Он может лишить их власти. Он может сделать их обычными.

Пока я пялюсь с открытым ртом, Мейвен ставит меня на место за ним, а Кэл направляется к нашей шеренге. Эванджелина становится в начало соседнего ряда, в кои веки не обращая на меня внимания. Ее взгляд сосредоточен на Кэле, попавшем в свою стихию — здесь царствует он.

Арвен не тратит время на представление. Если честно, я вообще сомневаюсь, что он заметил мое присутствие на тренировке.

— Бегом марш, — говорит он грубым и низким голосом.

«Отлично. Хоть это я могу».

Мы движемся шеренгами, трусцой бегая по залу в блаженной тишине. Я пытаюсь бежать быстрее, наслаждаясь любимым делом, по которому так скучала, пока не оказываюсь на уровне с Эванджелиной. Затем мы с Кэлом бежим впереди, устанавливая скорость для остальных. Он ухмыляется, наблюдая за мной. Это я хорошо умею, даже наслаждаюсь этим.

Мягкий пол кажется странным, я подпрыгиваю при каждом шаге, но пульсация крови в ушах, пот, скорость — все это мне знакомо. Если закрою глаза, то могу представить себя снова в деревне, с Килорном, с братьями или в одиночестве. На свободе.

Все хорошо, пока секция стены не врезается мне в живот.

Я падаю на пол, но на деле страдает только моя гордость. Группа бегунов огибает меня, а Эванджелина ухмыляется через плечо. Только Мейвен замедляется и ждет, пока я догоню.

— Добро пожаловать на тренировку. — Смеется он, пока я пытаюсь отлепиться от препятствия.

Стены по всему залу трансформируются, выставляя барьеры бегунам. Все остальные с ходу справляются, они к этому привыкли. Кэл и Эванджелина лидируют, пригибаясь и оббегая каждое препятствие. Уголком глаза я замечаю, что кусочками стен управляет телки из Провосов. Кажется, он мне ухмыляется…

Я борюсь с желанием высказаться ему и снова начинаю бежать. Мейвен подстраивается под мой темп, находясь в шаге от меня, и, как ни странно, это бесит. Мой шаг ускоряется, пока я не бегу изо всех сил. Но Мейвен не какой-то охранник из моей деревни — его тяжело оставить с носом.

К тому времени, как мы заканчиваем упражнение, Кэл единственный, кто не вспотел. Даже Эванджелина выглядит потрепанной, хоть и отчаянно пытается это скрыть. Я громко пыхчу, но это не мешает мне гордиться собой. Несмотря на неудачное начало, мне удалось поспеть за остальными.

Инструктор Арвен рассматривает нас с секунду, задерживая взгляд на мне, а затем поворачивается к телки:

— Тео, мишени, пожалуйста, — едва слышно говорит он. Мои способности спешно возвращаются — будто с окна сдвинули шторы и впустили солнце.

Его помощник машет рукой, поднимая секцию с пола и доставая странную машину, которую я видела из окна кабинета Блонос. До меня быстро доходит, что на самом деле это цилиндр. Только двигаться его заставляет не высшая технология, а сила серебряного. «Только она у них и есть».

— Леди Титанос, — бормочет Арвен, заставляя меня вздрогнуть. — Насколько я знаю, у вас очень любопытные способности.

Он говорит о молнии, о фиолетово-белых разрушительных искрах, но я вспоминаю вчерашние слова Джулиана: «Я не просто контролирую, я могу создавать. Я особенная».

Все головы поворачиваются в мою сторону, и я напрягаю челюсть, пытаясь придать себе внушительный вид.

— Любопытные, но не единственные в своем роде, учитель, — говорю я. — Мне не терпится узнать о них побольше, сэр.

— Можете начать прямо сейчас, — отвечает инструктор, и телки за его спиной напрягается.

Как по сигналу, в воздух взлетает один из шаров, быстрее, чем я могла предположить.

«Контролируй себя, — твержу я, повторяя слова Джулиана. — Сосредоточься».

На сей раз я чувствую тягу, когда высасываю электричество из воздуха — и откуда-то изнутри себя. Оно проявляется в моих руках, приходя в жизнь в виде крошечных искр. Но мяч ударяется об пол прежде, чем я успеваю выпустить молнию, мои искры падают на пол и исчезают. Эванджелина хмыкает, но когда я поворачиваюсь злобно посмотреть на нее, то натыкаюсь на взгляд Мейвена. Он слабо кивает, подначивая меня попробовать еще раз. Кэл скрещивает руки с мрачным лицом и еще какой-то неопределенной эмоцией.

Вылетает следующая мишень, крутясь в воздухе. Искры появляются быстрее — живые и яркие, — как раз когда мяч достигает своего зенита. Я сжимаю кулаки и делаю бросок бушующей силы.

Разрушительный свет собирается в комок и летит дугой, задевая бок падающего мяча. Тот рассыпается под ударом, дымится и искрит при гулком приземлении на пол.

Я не могу сдержать улыбки, довольная результатом. Мейвен и Кэл хлопают у меня за спиной, к ним присоединяются еще парочку ребят. Эванджелина и ее друзья, естественно, нет — они выглядят так, будто их оскорбляет моя победа.

Инструктор Арвен никак не комментирует и не стремится меня поздравить. Он просто окидывает взглядом меня и всю остальную группу.

— Следующий.

Учитель выжимает из нас все соки, заставляя проделывать упражнение за упражнением, предназначенные для улучшения наших способностей. Конечно, я отстаю, но это не мешает мне делать успехи. К концу тренировки с меня ручьем стекает пот и ноет все тело. Урок с Джулианом кажется настоящим блаженством, ведь он позволяет мне отсидеться и восстановить силы. Но даже эта тренировка не способна выбить из меня весь энтузиазм — полночь близко. Чем быстрее идет время, тем ближе я к цели. Ближе к следующему шагу, к обретению контроля над своей судьбой.

Джулиан не замечает мою взволнованность, да и куда ему — он с головой закопался в стопки новых книг. Каждая примерно в три сантиметра шириной и аккуратно подписана годом выпуска, но больше ничего. Понятия не имею, что кроется внутри них.

— Что это за книги? — спрашиваю я, подбирая одну. Внутри обнаруживаю беспорядочные списки: имена, даты, места… и причины смерти. Во многих говорится о потери крови, но есть и болезни, удушения, утопления и более конкретные и жестокие вариации. Стоит понять, что я читаю, как кровь холодеет в жилах. — Список умерших.

Мужчина кивает.

— Каждого, кто когда-либо боролся и умер в войне с лэйклендерами.

«Шейд», — чувствую, как завтрак просится наружу. Что-то мне подсказывает, что его имени не будет в подобных перечнях. Дезертиры недостойны чести или строчки в книге. Разозлившись, я тянусь разумом к столу с лампочкой, чтобы лучше рассмотреть свое чтиво. Электричество взывает ко мне, уже такое же родное, как собственный пульс. Я включаю и выключаю ее силой мысли в такт своему неровному сердцебиению.

Джулиан замечает мои световые эффекты и поджимает губы.

— Что-то не так, Мэр? — сухо интересуется он.

«Все».

— Мне не очень нравятся изменения в расписании, — говорю я, оставляя лампу в покое. Это не ложь, но и не правда. — Мы не сможем тренироваться.

Он лишь пожимает плечами, шелестя своим одеянием пергаментного цвета. Оно выглядит грязным, словно учитель сам превращается в страницы своих книг.

— Из того, что я слышал, тебе нужно больше знаний, чем я могу тебе дать.

Я сцепляю зубы, обдумывая слова, прежде чем выпалить их:

— Кэл рассказал вам, что произошло?

— Да, — спокойно отвечает мужчина. — И он прав. Не вини его.

— Хочу и буду, — фыркаю я, вспоминая военные учебники из его комнаты. — Он такой же, как все остальные.

Джулиан открывает рот, чтобы что-то сказать, но передумывает в последний момент и возвращается к своим книгам.

— Мэр, я бы не назвал то, чем мы занимаемся, тренировками. Кроме того, ты очень хорошо справилась на сегодняшнем занятии.

— Вы видели? Как?

— Попросил посмотреть.

— Что…?

— Неважно, — он смотрит сквозь меня, его голос вдруг становится мелодичным, успокаивающим. Я выдыхаю и осознаю, что он прав.

— Неважно, — повторяю за ним. Хоть Джулиан и молчит, эхо его слов все еще висит в воздухе, как умиротворяющих ветерок. — Итак, над чем будем работать сегодня?

Он довольно ухмыляется.

— Мэр.

Его голос снова стал нормальным, обычным и знакомым. Он нарушает чары, смахивая их с меня в клубе пыли.

— Что… какого черта это было?!

— Видимо, леди Блонос никогда не обсуждала дом Якосов на уроке? — улыбается он. — Я удивлен, что ты не спрашивала.

И вправду, я никогда не интересовалась способностями Джулиана. Мне всегда казалось, что они должны быть слабыми, поскольку он не такой напыщенный, как остальные — но, похоже, это не так. Он куда сильнее и опаснее, чем я могла себе представить.

— Вы можете контролировать людей. Как она. — Мысль о то, что Джулиан, мой сторонник, хороший человек, в чем-то похож на королеву, заставляет меня вздрогнуть.

Он спокойно воспринимает обвинение, возвращая внимание обратно к книге.

— Вовсе нет. Я и близко не такой сильный, как она. Или жестокий. — Вздыхает. — Нас зовут певцами. По крайней мере, звали бы, будь нас больше. Я последний из своего дома и своего вида. Мне не дано читать мысли или контролировать их, я не могу общаться с тобой в твоем разуме. Но я могу петь… если кто-то меня слушает и смотрит мне в глаза. Я могу заставить человека делать то, что захочу.

Меня охватывает ужас. «Даже Джулиан».

Я плавно отклоняюсь, желая увеличить расстояние между нами. Мужчина это замечает, естественно, но не злится.

— Ты права, что не доверяешь мне, — бормочет он. — Как и все остальные. Есть причина тому, что мои единственные друзья — это книги. Но я пользуюсь своими способностями только при крайней необходимости. Я никогда не занимался этим из злых помыслов. — Тут он фыркает и мрачно посмеивается. — Если бы мне действительно этого хотелось, я мог бы пропеть себе путь на трон.

— Но вы этого не сделали.

— Нет. Как и моя сестра, что бы ни говорили остальные.

«Мать Кэла».

— Никто о ней особо и не говорит. По крайней мере, со мной.

— Люди не любят обсуждать мертвых королев, — рявкает Джулиан, быстро отворачиваясь от меня. — Но любили при жизни. Кориана Якос, певчая королева. — Ни разу не видела его таким. Обычно он тихий, спокойный, может, слегка одержимый, но не злой. Не обиженный. — Знаешь, ее выбрали не через королевские испытания. В отличие от Элары, Эванджелины или даже тебя. Нет, Тиб женился на моей сестре, потому что любил ее… а она любила его.

«Тиб». Называть Тиберия Калора Шестого, короля Норты, Пламя Севера как-то иначе, чем на семь букв, было нелепо. Но он тоже когда-то был молодым. Как Кэл — мальчик, рожденный, чтобы стать королем.

— Они ненавидели ее, поскольку мы были из низшего дома и не владели силой, властью и любой другой глупостью, за которую так держатся эти люди, — продолжает Джулиан, все еще смотря вдаль. Его плечи опускаются с каждым вздохом. — Когда сестра стала королевой, то грозилась изменить порядок вещей. Она была доброй и сострадательной, матерью, которая вырастила бы Кэла королем, в котором так нуждается наша страна. Королем, который не боялся бы изменений. Но этому не суждено было случиться. 

— Я знаю, каково это, потерять близкого человека, — бормочу я, вспоминая Шейда. Это кажется нереальным, будто все вокруг лгут, и на самом деле он дома — счастливый, в безопасности. Но я знаю, что это не так. Где-то там лежит обезглавленное тело моего брата, служа тому доказательством. — Я узнала только вчера. Мой брат умер на фронте.

Джулиан наконец-то поворачивается ко мне со стеклянными глазами.

— Мне жаль, Мэр. Я не знал.

— Откуда? Армия не докладывает о казни в своих маленьких книжонках.

— О казни?

— За дезертирство. — Слово имеет привкус крови и лжи. — Хотя он ни за что бы не стал этого делать.

После долгой паузы Джулиан кладет руку мне на плечо.

— Похоже, у нас больше общего, чем ты думаешь, Мэр.

— Что вы имеете в виду?

— Мою сестру тоже убили. Она стояла у них на пути, и ее убрали. И… — говорит тише, — они сделают это снова, если понадобится. Даже с Кэлом, даже с Мейвеном и особенно с тобой.

«Особенно со мной. Маленькой молнией».

— Я думала, вы хотели изменить порядок.

— Именно. Но это требует времени, планирования и удачи, на которую не стоит рассчитывать. — Он окидывает меня взглядом, будто знает, что я ступила на темную дорожку. — Я не хочу, чтобы ты брала на себя больше, чем можешь выдержать.

«Слишком поздно».