Глава 1

ЭДЕМ

Свой восемнадцатый день рождение я провела в поездке из Нью-Йорка в Эдем, Мичиган, чтобы моя мать могла умереть в родном городе. Девятьсот пятьдесят четыре мили асфальта… каждый знак, который мы проезжали, приближал меня к тому, что, несомненно, будет худшим днем в моей жизни.

Судя по моему празднику, я бы не советовала вам так его отмечать. Всю дорогу за рулем сидела я. Мама была слишком больна, чтобы долго оставаться в сознании, и уж тем более вести машину, но я была не против. Путешествие заняло два дня и один час с момента, как мы пересекли мост к верхнему полуострову Мичигана; мама выглядела уставшей, все затекло от долгого сидения в машине, и если я никогда больше не увижу длинную автостраду впереди, то жаловаться не стану.

— Кейт, сверни здесь.

Я скорчила рожицу, но все равно включила поворотник.

— Мы не должны сворачивать с пути еще три мили.

— Знаю. Хочу тебе кое-что показать.

Мысленно вздохнув, я выполнила ее указание. Жизнь мамы была на исходе, и вряд ли она сможет показать мне что бы там ни было позже. Повсюду росли высокие сосны. Я не заметила ни знака, ни таблички с милями, ничего, кроме деревьев и грязной дороги. Спустя пять миль я начала беспокоиться.

— Ты уверена, что мы туда свернули?

— Конечно уверена. — Она прижалась лбом к окну, ее голос был нежным и тихим, я едва смогла разобрать слова. — Осталась примерно миля.

— Что там?

— Увидишь.

Через милю мы подъехали к изгороди. Она тянулась по боку дороги, такая высокая и густая, что невозможно было рассмотреть, что же с другой стороны. Еще через две мили она, наконец, свернула направо, формируя своеобразную границу. Все время, что мы ехали мимо, мама восхищенно выглядывала через окно.

— Это оно? — я не хотела, чтобы в моем голосе слышался сарказм, но мама все равно не заметила.

— Конечно же нет… сверни налево, милая.

Я сделала, как было сказано, выруливая за угол.

— Здесь, конечно, мило, и все такое, — осторожно начала я, не желая ее расстраивать, — но это просто изгородь. Разве нам не следует найти дом и…

— Вот! — пыл в ее слабом голосе заставил меня вздрогнуть. — Прямо там!

Вытянув шею, я увидела, о чем она говорила. Посреди изгороди возвышались черные кованые ворота, и чем ближе мы подъезжали, тем больше они становились. Дело не в моей фантазии — ворота были чудовищными. Они стояли не для красоты. Скорее, чтобы напугать до чертиков любого, кто подумает их открыть.

Я затормозила перед ними, пытаясь что-то рассмотреть между решеткой, но все, что я видела, были деревья. Я пыталась вглядеться вдаль, но ничего не могла разобрать.

— Разве не красота? — Ее голос был веселым, почти довольным, и на мгновение она показалась мне такой, как прежде. Я почувствовала, как мама взяла меня за руку, и изо всех сил сжала ее в ответ. — Это вход в поместье Эдем.

— Он такой… огромный, — сказала я, имитируя столько энтузиазма, насколько была способна. Получилось не очень правдоподобно. — Ты бывала внутри?

Вопрос был невинным, но взгляд, которым мама меня одарила, заставил меня почувствовать, что ответ был настолько очевидным, что я должна была знать, хоть никогда и не слышала об этом месте.

Через мгновение она моргнула, и этот взгляд пропал.

— Очень-очень давно, — сказала она пустым голосом, и я прикусила губу, жалея, что разрушила магию момента. — Прости, Кейт, я просто хотела увидеть его. Поехали дальше.

Она отпустила мою руку, и я внезапно ощутила, насколько холодным был воздух.

Я вдавила акселератор, скользнула ладонью в ее ладонь, не желая отпускать. Мама ничего не сказала, просто уткнулась лбом в окно.

Самое интересное случилось через полмили. Дорога была чистой и тут, из ниоткуда, в пятнадцати шагах от нас выскочила корова. Я ударила по тормозам и вывернула руль. Машина сделала вираж, бросая мое тело вбок. Стукнувшись головой об окно, я попыталась вернуть контроль над ситуацией, но все было бесполезно. С тем же успехом я могла пытаться заставить свой транспорт взлететь.

Мы резко остановились, чудом не вписавшись в дерево. Мой пульс бешено бился, я делала большие глотки воздуха, пытаясь успокоиться.

— Мам? — испуганно позвала я.

Она покачала головой.

— Я в порядке. Что произошло?

— Там была… — я замолкла, снова сосредотачиваясь на дороге. Корова исчезла.

Растерявшись, я посмотрела в зеркало заднего вида, и заметила человека посреди пути, темноволосого парня моего возраста, одетого в черное пальто, развевающееся на ветру. Я нахмурилась и извернулась, пытаясь рассмотреть поподробнее через заднее окно, но парня уже не было.

Показалось что ли? Я скривилась и потерла заболевшую голову. Удар мне точно не привиделся.

— Ничего, — сказала я дрожащим голосом. — Просто слишком долго сидела за рулем. Прости, пожалуйста.

Осторожно вдавливая газ, я решила в последний раз оглянуться. Изгородь и пустая дорога.

Крепко вцепившись в руль одной рукой, я потянулась за маминой, тщетно пытаясь забыть образ парня, насмерть оставившего след в моей памяти.

Потолок в моей спальне протекал. Агент по недвижимости, который за глаза продал нам дом, поклялся, что тот был в хорошем состоянии, но, судя по всему, этот козел солгал. После приезда я разобрала необходимые для сна вещи, включая горшок для капающей воды. Вещей с нами было мало, лишь то, что могло влезть в машину, а дешевую мебель я заказала еще до нашего приезда.

Даже если бы мама не умирала, уверена, я бы все равно была несчастна здесь. Соседний дом находился в миле от нас, вокруг пахло природой, и никто не доставлял пиццу в такой маленький городок, как Эдем.

Нет, маленький, это мягко сказано. Его даже не было на карте, которой я пользовалась, чтобы добраться сюда. Центральная улица находилась далеко, а магазины здесь продавали либо продукты, либо антиквариат. Никаких бутиков с одеждой или хотя бы места, где продавалось что-то достойное, что можно было носить. Ни тебе «Макдональдса», ни пиццерии, ни «Тако Белл» — ничего. Лишь устаревшая столовая и лавочка «Мом и Поп», продающая конфеты на развес.

— Тебе нравится?

Мама свернулась калачиком на кресле-качалке у кровати, подложив под голову свою любимую подушку. Она была такой изношенной и потертой, что я даже не могла сказать, какого цвета та была изначально, зато она пережила четыре года лежания в больнице и химиотерапии. Несмотря на все трудности.

— Дом? Ага, — соврала я, поправляя простыню, застилая маме кровать. — Такой… милый.

Она улыбнулась, я чувствовала ее взгляд на себе.

— Ты быстро привыкнешь. Может, даже захочешь остаться здесь, когда меня не станет.

Я поджала губы, отказываясь как-либо на это отвечать. Нашим негласным правилом было не обсуждать, что будет после ее смерти.

— Кейт, — нежно сказала она, кресло скрипнуло, когда мама встала. Я автоматически подняла взгляд, готовая кинуться вперед, если она начнет падать. — Когда-нибудь нам нужно будет об этом поговорить.

Следя за ней уголком глаза, я потянула за простыню и положила сверху плотное одеяло, за которым последовали подушки.

— Не сейчас. — Я отодвинулась, чтобы мама могла прилечь. Двигалась она медленно, мучительно, и я отвела взгляд, не желая смотреть на ее боль. — Еще рано.

Умостившись, она подняла на меня свои усталые и покрасневшие глаза.

— Но в ближайшее время, пожалуйста. — Мягко сказала она.

Я сглотнула, но не ответила. Жизнь без нее была неминуемой, и чем меньше я об этом думала, тем лучше.

— Завтра утром придет сиделка. — Я поцеловала маму в лоб. — Я проверю, чтобы она знала все, что нужно делать, прежде чем пойду в школу.

— Почему бы тебе не остаться со мной сегодня? — сказала мама, похлопывая по пустому месту на кровати. — Составь мне компанию.

Я замешкала.

— Тебе нужно отдохнуть.

Она провела холодными пальцами по моей щеке.

— С тобой у меня лучше получится.

Искушение свернуться рядом с ней, как в детстве, было непреодолимым. Каждый раз, когда я уходила от нее, то гадала, не был ли это последний раз, когда я видела ее живой. Сегодня я позволю себе избежать этой боли.

— Хорошо.

Я устроилась рядом, убедившись, что оставила ей достаточно одеяла, когда прикрывала свои ноги. Будучи уверенной, что она в тепле, я обняла маму и вдохнула знакомый запах. Даже после многих лет в больнице, от нее все еще пахло яблоками и фрезиями.

Она уткнулась мне в макушку, и я закрыла глаза прежде, чем они начали увлажняться.

— Люблю тебя, — пробормотала я, желая крепко обнять ее, но зная, что тело матери не выдержит.

— Я тоже люблю тебя, Кейт, — тихо ответила она. — Клянусь, утром я буду здесь.

Как бы мне ни хотелось, я знала, что это обещание она не сможет держать вечно.

В эту ночь мои кошмары были неумолимы, полные красноглазых коров, кровавых рек и воды, поднимающейся вокруг меня, пока я не проснулась от нехватки воздуха. Я отбросила одеяло и смахнула пот со лба, боясь разбудить маму, но та крепко спала.

Хоть мне не спалось, позволить себе выходной на следующий день я не могла. Я впервые пойду в эдемскую школу — кирпичное здание, больше похожее на сарай. Школьников едва хватало, чтобы заполнить ее, не то что сохранить в рабочем состоянии. Перевестись в нее было маминой идеей; после того, как я пропустила десятый класс, чтобы заботиться о ней, она решительно настроилась сделать все, чтобы я выпустилась.

Я заехала на парковку через две минуты, после первого звонка. Утром маме стало плохо, а сиделке — пухлой женщине по имени София — я пока не доверяла. Не то чтобы в ней было что-то конкретно смущающее, но большую часть последних четырех лет я провела в заботе о матери, и, пока, никто другой не мог делать мою работу правильно. Я чуть не осталась с ней дома, но мама настояла, чтобы я пошла. Хоть день начался плохо, я была уверена, что к концу он станет еще хуже.

По крайней мере, я была не одинока на дорожке позора через парковку. На полпути к зданию я заметила парня, следующего за мной. Вряд ли он был достаточно взрослым, чтобы иметь водительские права, его светлые волосы торчали во все стороны, как и огромные уши. Судя по веселому выражению лица, ему было плевать, что он опоздал.

Парень кинулся вперед, чтобы успеть к дверям раньше меня и, к моему удивлению, придержал их открытыми. Я не могла вспомнить ребят из своей школы, которые бы так поступали.

— После вас, мадемуазель.

Мадмуазель? Я опустила глаза, чтобы он не заметил мое лицо. Не стоит грубить в первый же день.

— Спасибо, — пробормотала я, заходя внутрь и ускоряя шаг. Но парень был выше меня и сумел быстро догнать. К моему ужасу, вместо того, чтобы пройти мимо, он замедлился, чтобы мы шли вместе.

— Мы знакомы?

О Боже. Он ждал от меня ответа? К счастью, нет, поскольку он даже не дал мне на него времени.

— Я тебя не знаю.

Блестяще подмечено, Эйнштейн.

— Но я должен тебя знать.

Прямо перед офисом он развернулся, преграждая мне путь. Протянув руку, парень посмотрел на меня с ожиданием.

— Я Джеймс, — сказал он, и я наконец смогла рассмотреть его лицо. Детское, но, возможно, он был старше, чем я думала. Его черты были резкими, более зрелыми, чем я ожидала. — Джеймс Макдаффи. Только засмейся, и я тебя возненавижу.

Не видя другого выхода, я слабо улыбнулась и пожала его руку.

— Кейт Винтерс.

Он смотрел на меня дольше, чем было необходимо, на его лице расплывалась глуповатая улыбка. Секунды шли, я смущенно заерзала и переступила с ноги на ногу и, наконец, прочистила горло.

— Эм… ты не мог бы…?

— Что? Ой. — Он отпустил руку и снова открыл передо мной дверь. — После вас, Кейт Винтерс.

Я зашла внутрь, прижав к себе сумку. В офисе сидела женщина, с головы до пят одетая в голубое, с гладкими каштановыми волосами, за которые я бы душу продала.

— Здравствуйте, я…

—… Кейт Винтерс, — перебил Джеймс, становясь рядом. — Я ее не знаю.

Секретарше удалось одновременно вздохнуть и засмеяться.

— Что на этот раз, Джеймс?

— Колесо пробило. — Он ухмыльнулся. — Сам его менял.

Она что-то записала на розовом кусочке бумаги, затем оторвала его и передала ему.

— Ты уходишь.

— Правда? — его ухмылка стала шире. — Знаете, Ирен, если вы будете и дальше меня недооценивать, я решу, что больше не нравлюсь вам. Завтра в то же время?

Она хихикнула, и Джеймс наконец исчез. Я отказалась смотреть ему вслед, вместо этого рассматривая объявление на столе. Судя по нему, через три недели будет выставка картин.

— Кетрин Винтерс, — сказала женщина — Ирен — когда закрылась офисная дверь. — Мы тебя ждали.

Она занялась просмотром моего файла, я неловко встала, пытаясь придумать, что бы сказать. Особой болтливостью похвастаться не могла, но разговоры поддерживать умела. Иногда.

— У вас красивое имя.

Она приподняла свои идеальные брови.

— Да? Рада, что ты так считаешь. Мне тоже нравится. Вот, держи. — Она достала лист бумаги и передала мне. — Твое расписание и карта школы. Кабинеты найти не сложно — коридоры помечены разными цветами, а если потеряешься — просто попроси у кого-то дальнейших указаний. Все здесь вежливые и радушные.

Я кивнула, глядя на свой первый урок. Математика. Восторгу нет предела.

— Спасибо.

— Обращайся, дорогая.

Я повернулась, чтобы уйти, но стоило мне коснуться дверной ручки, как женщина прочистила горло.

— Мисс Винтерс? Я просто… хотела сказать, что мне жаль. На счет вашей мамы. Я знала ее когда-то и… да. Мне очень жаль.

Я закрыла глаза. Все знали. Не понимаю как, но они знали. Мама говорила, что в Эдеме жило не одно поколение ее семьи, но я глупо полагала, что смогу появиться здесь незамеченной.

Подавляя слезы, я повернула ручку и поспешила на выход, опустив голову в надежде, что Джеймс не попытается вновь завести со мной разговор.

Стоило завернуть за угол, как я влетела в нечто, показавшееся мне стеной. Я упала на землю, предметы моей сумки рассыпались по полу. Мои щеки загорелись, я начала их собирать и бормотать извинения.

— Ты в порядке?

Я подняла голову. На меня смотрела человеческая стена в куртке с эмблемой школьной футбольной команды. Видимо, мы с Джеймсом было не единственными опоздавшими этим утром.

— Я Дилан. — Он присел рядом и подал мне руку. Я схватилась за нее и приняла сидячее положение.

— Кейт.

Он передал мне блокноты, и я впихнула их обратно в сумку. Двумя учебниками и пятью папками позже, я встала и стряхнула пыль с джинсов. В тот-то момент я и заметила, что парень был симпатичным. Не только для Эдема, но даже по Нью-Йоркским стандартам. И все равно, было в его взгляде что-то отталкивающее.

Прежде чем я успела отойти, к нему подлетела красивая блондинка и осмотрела меня. Она могла улыбаться, но то, как она льнула к нему, вцепившись в руку парня, с тем же успехом она могла пописать на него. Дилан определенно был помеченной территорией.

— Кто твоя подруга, Дилан? — спросила она, укрепляя хватку.

Он посмотрел на нее пустым взглядом и через мгновение обхватил девушку рукой.

— Эм, Кейт. Она новенькая.

Ее фальшивая улыбка стала шире, и она протянула руку.

— Кейт! Я Ава. Наслышана о тебе. Мой отец — агент по недвижимости, и он рассказал мне о тебе с мамой.

Теперь я знала, кого винить в утечке в моей комнате.

— Привет, Ава, — сказала я, стиснув зубы и пожав ее руку. — Приятно познакомиться.

То, как она смотрела на меня, буквально кричало, что больше всего девушке хотелось отвести меня в лес и закопать живьем.

— Взаимно.

— Какой твой первый урок? — спросил Дилан, вытягивая шею, чтобы посмотреть на мое расписание. — Математика. Я… мы можем провести тебя, если хочешь.

Я открыла рот, чтобы возразить, не желая искушать судьбу еще больше, продолжая разговор в присутствии Авы, но не успела я сказать и слова, как он взял меня под локоть и повел по коридору. Я оглянулась на блондинку, чтобы извиниться за кражу ее парня, но увидев ее покрасневшие щеки и сжатую челюсть, слова так и не сорвались с моего языка.

Может, мама меня все-таки переживет.