9.

             Ты выходишь на сцену и снова
Свою грудь раскрываешь настежь
Они смотрят, как мы истекаем кровью
Это и есть искусство, по-вашему?

            — The Avett Brothers, Slight Figure of Speech

 

            Глава девятая

Когда мы заходим в здание, я тут же начинаю искать глазами Уилла. Ник и Гевин ведут нас к столику на первом этаже, более приближенному к зрителям, чем тот, где сидели мы с мистером Купером. Жертва уже выступила и они готовы ко второму раунду. Эдди идет к столику судей, платит, и возвращается.

— Лэйкен, пошли со мной в уборную, — говорит она, стаскивая меня со стула.

Зайдя в туалет, она сразу же прижимает меня к раковине и становится передо мной, уперевшись руками в мои плечи.
           — Долой уныние, девочка моя! Мы приехали веселиться. — Она лезет в сумочку и достает косметичку. Смочив большой палец под краном, она стирает тушь из-под моих глаз и начинает наносить косметику, придирчиво вглядываясь мне в лицо. Эдди очень сосредоточена на задании. Никто никогда не делал мне макияж. Она достает расческу и двигает меня вперед, расчесывая волосы. Чувствую себя тряпичной куклой. Девушка поворачивает меня спиной к себе и начинает что-то творить, ее пальчики крутят и тянут за мои локоны. После этого Эдди отходит и улыбается, будто любуясь своим достижением.

— Ну вот.

Она поворачивает меня к зеркалу и моя челюсть отваливается на пол. Не могу поверить. Я… симпатичная. Мои волосы собраны в свободную французскую косу, покоящуюся на плече. Мягкие янтарные тени делают акцент на мои глаза. Мои губы накрашены, но не слишком ярко. Я выгляжу как моя мать.
            — Вау! Эдди, у тебя талант.

— Знаю. Девять лет с двадцатью девятью братьями и сестрами просто обязаны научить парочке трюков.
           Она выталкивает меня из уборной, и мы идем обратно к столику. Когда мы подходим, я останавливаюсь. Эдди тоже замирает, поскольку она держала меня за руку, неожиданно дернувшуюся назад. Проследив за моим взглядом, девушка обнаруживает у нашего столика Хави… и Уилла.

— Похоже, у нас прибавление, — говорит она и подмигивает. Эдди пытается потянуть меня вперед, но я противлюсь. Мои ноги прижаты к полу.

— Эдди, все не так. Я не хочу, чтобы ты так думала.

Она поворачивается ко мне лицом и берет меня за руки.
            — Я ничего не думаю, Лэйкен. Но, если это действительно не так, то это бы объяснило очевидное напряжение между вами двумя, — говорит она.

— Это только для тебя оно очевидно.
            — И так и останется, — говорит она, потянув меня за собой.

Когда мы доходим до столика, все четыре пары глаз сосредотачиваются на мне. Я хочу сбежать.
            — Черт, ты шикарно выглядишь, — сказал Хави.

Гевин сердито посмотрел на него, а затем улыбнулся мне.

— Эдди и до тебя добралась, не так ли? — Он обхватывает руками ее талию и прижимает к себе, оставляя меня обороняться самостоятельно.

Ник выдвигает для меня стул, и я присаживаюсь. Затем посмотрела на Уилла и он одарил меня полуулыбкой. Я знаю, что это значит. Он считает меня симпатичной.

— Итак, у нас появилось еще четыре исполнителя для первого раунда. Следующий выступает под именем Эдди. Где он?

Я смотрю на Эдди, она закатывает глаза и встает.

— Я — она!

— О, виноват. Вот она. Поднимайтесь на сцену, мисс Эдди!

Она быстро целует Гевина и запрыгивает на сцену, от ее улыбки так и веет уверенностью. Все, кроме Уилла, садятся. Хави занимает место слева, а единственный свободный стул — справа от меня. Уилл мешкает, но потом все же подходит и садится.

— Что ты прочитаешь нам, Эдди? — спрашивает ведущий.

Она наклоняется к микрофону и говорит:

— Розовый шарик.

Как только ведущий уходит со сцены, Эдди расслабляется и становится на нужное место.

Меня зовут Оливия Кинг

Мне пять лет.

Моя мама купила мне воздушный шарик. Я помню тот день, когда она зашла в дом с ним. Волнистая, соблазнительная розовая лента струилась по ее руке, обвязанная вокруг запястья. Она улыбалась, когда развязывала ленту и обвязывала вокруг моей руки.

«Держи, Ливи, это тебе».

Она звала меня Ливи.

Я была так счастлива. У меня никогда раньше не было шарика. То есть, я только видела их обвязанными вокруг запястий других детей, гуляющих по парковке Волмарта, но даже и не смела мечтать, что у меня будет собственный.

Мой собственный розовый шарик.

Я так радовалась! Так восторгалась! Так восхищалась! Не могла поверить, что мама купила мне что-то! Она никогда раньше мне ничего не покупала! Я играла с ним часами. Он был полон гелия, потому танцевал, качался и плыл, пока я тащила его за собой, из комнаты в комнаты, думая, в какие места еще его сводить. В места, где шарик никогда не бывал ранее. Я отвела его в ванную, туалет, прачечную, кухню, гостиную. Я хотела, чтобы мой новый друг увидел все, что видела я! И отвела его в мамину спальню!

Мамину

Спальню?

Куда мне было запрещено заходить?

С моим розовым

шариком…

Я закрыла уши, когда она начала кричать на меня, стирая улики со своего носа! Она ударила меня по лицу и сказала, что я очень плохая! Как плохо я себя веду! Как я никогда не слушаюсь! Она вытолкнула меня в коридор и хлопнула дверью, запираясь вместе с моим розовым шариком. Я хотела его обратно! Он был моим лучшим другом! Не ее! Розовая лента все еще была обвязана вокруг моего запястья, так что я тянула и тянула, пытаясь забрать у нее своего нового лучшего друга.

И

Он

Лопнул.

 

Меня зовут Эдди

Мне семнадцать лет.

Мое день рождение на следующей неделе. Великое восемнадцатилетие. Мой приемный отец купит мне те ботинки, которые я давно хотела. Уверена, друзья отведут меня куда-то поесть. Мо парень купить мне подарок, может, даже отведет в кино. Я получу милейшую маленькую карточку от своего соцработника, который пожелает мне счастливого совершеннолетия и проинформирует, что я переросла систему опеки.

Я хорошо проведу время. Знаю, что так и будет.

Но одно я знаю точно.

Лучше мне не дарить никаких

Гребаных розовых шариков!

             

            Когда толпа начинает хлопать ей, Эдди наслаждается моментом. Она подпрыгивает на сцене, хлопая вместе со зрителями, забывая о мрачном стихотворении, которое только что нам прочитала. Она в своей стихии. Мы хлопаем ей стоя, и она возвращается к столику.

— Это было так клево, — визжит она. Гевин обнимает ее и отрывает от земли, целуя в щеку.

— Умница, — говорит он, когда они присаживаются на свои места.
            — Эдди, это было замечательно, ты освобождена от экзаменов, — говорит Уилл.

— Это было так легко! Лэйкен, серьезно, ты должна зачитать свой стих на следующей неделе. Ты никогда раньше не сдавала годовой экзамен мистеру Куперу. Поверь, в нем веселого мало.

— Я подумаю, — отвечаю я. Глядя на нее, действительно кажется, что это легко.

Уилл смеется и наклоняется вперед.

— Эдди, ты тоже никогда не сдавала мне годовой экзамен, я преподаю всего два месяца.

— Ну, я уверена, что он отстойный, — смеется она.

Ведущий вызывает на сцену следующего исполнителя и за столом наступает тишина. Нога Хави постоянно задевает мою. Что-то в нем пугает меня. Может, это очевидный фактор страха. Во время представления я отодвигаюсь от него все дальше и дальше, пока не остается места, но он как-то продолжает приближаться ко мне. И стоило мне собраться врезать ему, как Уилл подвинулся и прошептал мне на ухо:

— Давай поменяемся местами.
            Я вспрыгиваю, и он быстро проскальзывает на мое место, а я на его. Я молча благодарю его взглядом. Хави выпрямляется и злобно поглядывает на Купера. Очевидно, что эти двое не испытывают друг к другу теплых чувств.

К началу второго раунда все за нашим столом смешались с толпой. Я замечаю Ника у бара, он болтает с какой-то девушкой. Хави, в конце концов, надоедает, и он оставляет меня и Уилла за столом с Гевином и Эдди.

— Мистер Купер, вы видели…

— Гевин, — перебивает он. — Ты не обязан называть меня здесь мистером Купером. Мы же вместе учились в школе.

Лицо Гевина озаряется озорной улыбкой. Он пихает Эдди и они улыбаются Уиллу.

— И нам можно называть тебя…

— Нет! Нельзя! — Вновь перебивает Уилл. Он покраснел.
            — Я что-то упустила? — Я перевожу взгляд с Уилла на Гевина.

Последний наклоняется на столу и упирается локтями в колени.

— Видишь ли, Лэйкен, примерно три года тому назад…

— Гевин, я тебя завалю на экзамене. И твою девушку тоже.

Теперь все смеются, но я все равно в недоумении.

— Три года назад наш Утенок решил начать войну приколов с восьмиклассниками.

— Утенок? — спрашиваю я. Взглянув на Уилла, я увидела, что он зарылся лицом в ладони.
            — И вскоре всем стало известно, что Уилл, то есть Утенок, стоял за всеми приколам. Мы страдали от рук этого человека. — Гевин смеется и указывает на парня. — И мы решили, что с нас достаточно. И придумали собственный план, известный как «Месть Утенка».

— Гевин, черт возьми! Я знал, что это был ты! Знал! — говорил Уилл.

Тот рассмеялся.

— Уилл был известен тем, что любил вздремнуть днем у себя в машине. Особенно во время истории с мистером Ханушком. И, в один прекрасный день, мы последовали за ним на парковку и подождали, пока он не отключится и не отправится в страну сновидений. У нас ушло примерно двадцать пять катушек клейкой ленты, чтобы заклеить его снаружи. К тому времени, как он наконец-то проснулся, его машина обклеена шестью слоями клейкой ленты. Его крики и стуки в дверь преследовали нас до самой школы.

— О боже! Как долго ты там просидел? — спрашиваю я Уилла. Даже не мешкаю с тем, чтобы обратиться к нему. Мне нравится, что мы вновь общаемся, даже если только в качестве друзей. Это хорошо.

Он приподнимает бровь при ответе:

— В этом и вся соль. История с мистером Ханушком была на второй паре. А меня не доставали из машины, пока папа не позвонил в школу, пытаясь найти меня. Не помню, сколько было тогда на часах, но на улице уже стемнело.

— Ты провел там почти двенадцать часов?!

Он кивает.

— А как же ты ходил в туалет? — спрашивает Эдди.

— Эта тайна умрет со мной, — смеется он.

Мы сможем это сделать. Я наблюдаю, как Уилл общается с Эдди и Гевином; они все смеются. Раньше я не думала, что это возможно — дружба между нами. Но прямо сейчас, сидя с ними, я изменила свое мнение.
           Ник возвращается к нашему столу с кислым выражением лица.

— Я плохо себя чувствую. Мы можем уже уходить?

— Сколько ты съел, Ник? — спрашивает Гевин, вставая со стула.                   

Эдди смотрит на меня и кивает головой в сторону выхода, намекая, что пора идти.

— Увидимся завтра, мистер Купер, — говорит она.

— Ты уверена в этом, Эдди? — спрашивает Уилл. — Вы со своей подругой не собираетесь снова подремать во дворе?
            Она оглядывается на меня и прижимает ко рту ладонь, разрываясь между ахом и смехом. Пока они уходят, мы с Уиллом встаем.

— Просто оставь Кела у меня дома, — говорит он, когда все отходят на достаточное расстояние, чтобы не услышать разговор. — Завтра я отвезу его в школу. Все равно мальчики уже, наверняка, спят.

— Ты уверен?

— Да, все нормально.

— Ладно, спасибо.
           Мы оба просто стоим, не зная, как расстаться. Он отходит с моего пути.

— Увидимся завтра, — говорит он. Я улыбаюсь и плетусь мимо него, чтобы догнать Эдди.

            ***

 

— Мам, ну пожалуйста! Пожалуйста? — умоляет Кел.

— Кел, вы и так провели ночь вместе прошлой ночью. Уверена, его брат хочет провести с ним немного времени.

— Нет, не хочет, — говорит Колдер.

— Видишь? Клянусь, мы будем сидеть в комнате.

— Ладно. Но учти, Колдер, завтра мне нужно, чтобы ты ночевал в своем доме. Я веду Лэйк и Кела на ужин.

— Да, мэм. Я пойду, скажу брату и возьму свои вещи.

Кел и Колдер выбегают за дверь. Я ерзаю на диване и расстегиваю ботинки. Должно быть, это будет тот самый ужин; великого знакомства. Я решаю еще чуть надавить на нее.

— И куда мы пойдем?

Она подходит к дивану, и садиться, хватая пульт от телевизора.

— Без разницы. Может, просто поедим дома. Не знаю. Я просто хочу провести время с вами. Втроем.

Я снимаю ботинки и беру их в руки.

— Втроем, — бормочу я по пути в свою комнату. Я продолжаю думать об этом, закидывая обувь в шкаф и ложась на кровать. Когда-то было «вчетвером». Затем стало «втроем». Теперь, меньше, чем через семь месяцев, она вновь меняет нас на «вчетвером».

Кем бы он ни был, он никогда не будет считаться с Келом и мной. Она понятия не имеет, что я знаю о нем. Она даже не знает, что я уже окрестила его и ее как «двое них», а нас с Келом «двое нас». Разделяй и властвуй. Это новый девиз моей семьи.

Мы прожили в Ипсиланти уже месяц, и каждый пятничный вечер я проводила у себя в комнате. Я хватаю телефон и пишу Эдди сообщение, надеясь, что они с Гевином не будут против третьего колеса на их кино-свидании.

Ответ приходит через пару секунд, давая мне полчаса на то, чтобы собраться. Времени недостаточно, чтобы полностью насладиться душем, потому я иду в ванную и накладываю макияж. Наша почта лежит на тумбочке рядом с раковиной, я поднимаю ее и просматриваю. Все три конверта имеют большие красные почтовые штампы. «Переслано на новый адрес» написано поверх нашего техасского адреса.

Восемь месяцев. Еще восемь месяцев и я вернусь домой. Я подумываю повесить себе на стену календарь, чтобы начать отсчет дней. Кинув конверты на тумбочку, я замечаю, что один свалился на пол. Подняв его, я обращаю внимание на цифры в верхнем правом уголке.

           $178,343.00

 

Это извещение из банка. Наш счет. Схватив оставшуюся почту, я бегу в свою комнату и закрываю за собой дверь.

Посмотрев на дату на банковском извещении, я просмотрела остальные конверты. Один из них из ипотечной компании, и я решаю открыть его. Это счет за страховку. За наш дом в Техасе, который, якобы продали. Господи, я хочу убить ее. Мы не банкроты! Мы даже не продали наш дом! Она оторвала нас с братом от единственного дома, чтобы мы познакомились с каким-то парнем? Ненавижу ее. Мне нужно выбраться отсюда, пока я не взорвалась. Я хватаю телефон и кидаю конверты себе в сумочку.

— Я ухожу, — кричу по пути через гостиную к выходу.

— С кем? — спрашивает мама.

— Эдди. Мы идем в кино. — Я отвечаю коротко и мило, чтобы она не заметила ярость за моим голосом. Все мое тело трясется от гнева. Я просто хочу уйти и все обдумать прежде, чем нападать на нее.

Она подходит ко мне и выхватывает телефон из рук, начиная нажимать на кнопки.

— Какого черта ты делаешь? — кричу я, выхватывая его обратно из ее хватки.

— Я знаю, что ты задумала, Лэйк! Не обманывай меня!

— И что же я задумала? Очень хотелось бы узнать!
            — Вчера вы с Уиллом оба отсутствовали. Он нанял няню. Сегодня его брат заявляет, что остается у нас, а через полчала ты уходишь? Ты никуда не пойдешь!

Я забрасываю телефон в сумку и вешаю ее себе на плечо, направляясь к двери.

— Вообще-то, пойду! С Эдди. Можешь посмотреть, как я ухожу с Эдди. А затем, как я буду возвращаться с Эдди. — Я выхожу за дверь, и она следует за мной. К счастью, подруга как раз паркуется у дома.

— Лэйк! Немедленно вернись! Нам нужно поговорить, — кричит она с входа.

Я открываю дверь машины Эдди и поворачиваюсь к ней.

— Ты права, мама, но, мне кажется, это тебе нужно поговорить. Я знаю, почему мы завтра ужинаем вместе! Я знаю, почему мы переехали в Мичиган! Я все знаю! Так что не смей говорить со мной о том, что я что-то скрываю!
Я не дожидаюсь ее ответа, просто сажусь на заднее сидение и хлопаю дверью.

— Забери меня отсюда. Быстрее, — говорю я Эдди.

Мы выезжаем, и я начинаю плакать. Не хочу сюда возвращаться. Никогда.

            ***

 

— На, выпей это. — Эдди толкает еще одну банку с содовой через стол, а затем они с Гевином смотрят, как я пью и плачу. Мы остановились в Гетти, потому что Эдди сказала, что их пицца единственное, что может мне сейчас помочь. Но мне кусок в горло не лезет.

— Простите, я не хотела испортить ваше свидание, — говорю я обоим.

— Ты и не испортила. Не так ли, малыш? — Эдди поворачивается к Гевину.

— Вовсе нет. Это внесло новизну в нашу повседневную жизнь, — говорит он, засовывая пиццу в коробку, чтобы забрать ее с собой.

Мой телефон снова завибрировал. Мама звонит уже в шестой раз, потому я выключаю его и кидаю в сумку.

— Мы еще успеваем на фильм? — спрашиваю я.

Гевин смотрит на часы и кивает.

— Да, если ты действительно хочешь сходить.

— Хочу. Мне нужно хоть ненадолго перестать думать об этом.

Мы оплачиваем счет и направляемся в кинотеатр. Хоть там и не Джонни Депп, в данный момент мне подойдет любой актер.