20.

             И я заперся в доме своем одиноком,
Я читаю, пишу, вновь читаю и думаю,
Причины ищу. Я опять пропущу,
Весну, осень, лето и время снегов.
Остановится запись, прокрутится вновь,
Окна заперты плотно на все задвижки,
Пес приходит к тебе, пес уходит назад,
Бодрит кофеин, алкоголь расслабляет,
Что я имею? — не знаю, не знаю…
Я слишком занят, чтоб это оставить,
Вот я уверен, вот я растерян,
То на дно опускаюсь, то ввысь взлетаю,
Это уж слишком — я знаю, я знаю,
Мир снаружи просто живет и живет и живет и живет и живет и живет…

            —The Avett Brothers, Talk on Indolence

            Глава Двадцать

 

           Следующие две недели проходят незаметно. Эдди помогает присматривать за мальчиками до приезда Уилла домой в те дни, когда я вожу маму на лечение. Уилл уезжает каждое утро в 6:30 и не возвращается домой до 17:30. Мы не видимся друг с другом. Я об этом позаботилась. Если дело касается Кела и Колдера, то мы общаемся через сообщения и звонки по телефону. Мама пыталась выудить из меня информацию, желая узнать, почему он больше не заходит к нам. Я вру и говорю, что он занят на новой стажировке.

За последние два месяца он заходил к нам в гости лишь раз. Это был единственный раз, когда мы поговорили, после инцидента в прачечной. Он приходил, чтобы сказать, что ему предложили работу в средней школе, начинающуюся с января.

Я рада за него, но радость горькая. Я знаю, как важна работа для него и Колдера, но я также знаю, что это значит для меня и него. В глубине души, часть меня молча считала дни до конца его стажировки. Вот он настал, но Уилл уже подписал новый контракт. На самом деле, это подтвердило ситуацию в наших отношениях. Подтвердило, что они закончены.

Мы наконец поставили на продажу дом в Техасе. Маме удалось сохранить почти 180,000 долларов с папиной страховки. За дом пока не заплатили, но когда все закончится, мы получим очередной чек с продажи. Большую часть ноября мы проводим с мамой за тем, что сосредотачиваемся на наших финансах. Мы отложили деньги на колледж и она открыла сберегательный счет для Кела. Мама также оплатила все неуплаты на кредитных карточках и переписала их со своего имени, при этом проинструктировав меня никогда не открывать свою. Как она сказала, они будут преследовать меня до смерти.

            ***

 

Сегодня четверг. Последний день школы для всех округов; включая округ Уилла. Сегодня нас отпустили пораньше, потому я забираю Колдера домой с нами. Обычно по четвергам он ночует у нас, пока Уилл на слэме.

Я не была в клубе «Дев9ть» с той ночи, как Уилл прочитал свой стих. Теперь я понимаю, что имел в виду Хави на занятии — о переживании сердечной боли. Потому я не хожу туда. Я достаточно ее пережила, на всю жизнь хватит.

Я кормлю мальчиков и отправляю их в постель, а затем направляюсь в комнату мамы для нашей ночной болтовни.

— Закрой дверь, это для Кела, — шепчет она.

Она запаковывает подарки на Рождество. Я закрываю за собой дверь и сажусь с ней на кровать, чтобы помочь запаковывать.

— Что планируешь на зимние каникулы? — спрашивает мама.

К этому моменту она уже потеряла все свои волосы. Но мама отказалась от парика — сказала, что он вызывал ощущение, будто у нее на голове заснул попугай. Тем не менее, она все равно красавица.

 Я пожимаю плечами.

— То же, что и ты, наверное.

Она хмурится.

— Ты пойдешь завтра на выпускной Уилла с нами?

Он прислал нам приглашения две недели назад. Думаю, каждый выпускник приглашает определенное количество гостей, и его бабушка с дедушкой единственные, кого он пригласил кроме нас.

— Не знаю, я пока не решила.

Она перевязывает коробку лентой с бантиком и отставляет ее в сторону.

— Тебе стоит пойти. Что бы между вами ни случилось, ты все равно должна пойти. Он был с нами в трудные моменты, Лэйк.

Я не хочу признаваться, что не хочу идти, поскольку не знаю, как теперь находиться с ним рядом. Та ночь в прачечной, когда я на одно мгновение подумала, что мы наконец можем быть вместе; я никогда не чувствовала себя в таком приободренном настроении. Это было самое великолепное чувство, которое я когда-либо испытывала, наконец свободно любить его. Но это было не по-настоящему. Одна минута искреннего счастья и боль в сердце, последовавшая мгновением после, нечто, чего я никогда не хочу снова испытывать. Я устала скорбить.

Мама убирает обертки с коленей и тянется ко мне, чтобы обнять. Я не осознавала, что показываю свои эмоции.

— Прости, но, думаю, что могла дать тебе ужасный совет, — говорит она.

Я отодвигаюсь и смеюсь.

— Это невозможно, мам. Ты не знаешь, как делать что-либо ужасно.

Я поднимаю коробку с пола и кладу себе на колени, хватая уже отрезанную бумагу, чтобы завернуть ее.

— Но так и есть. Всю твою жизнь я твердила, чтобы ты думала головой, а не сердцем, — говорит она.

Я тщательно загибаю вверх края и хватаю рулон бумаги.

— Это не хороший совет, мама. А отличный! Этот совет помог мне прожить последние пару месяцев. — Я отрываю кусок скотча и приклеиваю к краю пакета.

Мама убирает у меня из рук коробку прежде, чем я заканчиваю оборачивать, и ставит рядом с собой. Она берет меня за руки и поворачивает к себе.

— Я серьезно. Ты так много думаешь головой, что полностью игнорируешь свое сердце. Должен быть баланс. Тот факт, что вы оба позволяете внешним проблемам поглотить себя, испортит любой шанс на ваше счастье в будущем.

Я недоуменно качаю головой.

— Ничто меня не поглощает, мам.

Она трусит мои руки, будто до меня не доходит.

— Я, Лэйк. Я поглощаю тебя. Ты должна перестать так много беспокоиться обо мне. Иди, живи своей жизнью! Я пока не умерла, знаешь ли. 

Я пялюсь на наши руки, впитывая ее слова. Я действительно много сосредотачивалась на ней. Но это ей и нужно. Что нам обеим нужно. У нее осталось не так много времени, и я хочу пробыть с ней каждую оставшуюся секунду.

— Мам, я нужна тебе. Больше, чем нужна Уиллу. Кроме того, он сделал свой выбор.

Она отводит глаза и отпускает мои руки.

— Нет, не сделал, Лэйк. Он сделал то, что считал лучшим выбором для себя, но он ошибается. Вы оба ошибаетесь.

Я знаю, она хочет видеть меня счастливой. У меня не хватает храбрости сказать, что между нами все кончено. Он сделал свой выбор в ту ночь, в прачечной, когда отпустил меня. У него свои приоритеты, и на данный момент, я не одна из них.

Она берет коробку, которую я оборачивала, и ставит перед собой, снова ее оборачивая.

— В ту ночь, когда я сказала тебе о своем раке, и ты побежала домой к Уиллу? — ее голос смягчается. Она прочищает горло, все еще избегая моих глаз. — Мне нужно рассказать тебе, что он тогда сказал мне у двери.

Я помню разговор, о котором она говорит, но я не слышала их слов.

— Когда он ответил на звонок, я сказала, что ты должна вернуться домой. Что нам нужно поговорить об этом. Он посмотрел на меня с болью в глазах. И сказал: «Позволь ей остаться, Джулия. Сейчас ей нужен я». Лэйк, ты разбила мне сердце. Что ты больше нуждалась в нем, чем во мне. Как только слова сорвались с его губ, я поняла, что ты выросла… что я больше не была твоим всем. Уилл видел это. Он видел, как ранили меня его слова. Когда я отвернулась, чтобы вернуться домой, он последовал за мной в сад и обнял меня. Он сказал, что никогда не отберет тебя у меня. Сказал, что отпустит тебя… позволит сосредоточиться на мне и на оставшемся у меня времени.

Она кладет завернутый подарок на кровать. Мама двигается ко мне и снова берет меня за руку.

— Лэйк, он не забыл тебя. Он не выбрал новую работу вместо тебя… он выбрал новую работы вместо нас. Уилл хотел, чтобы ты провела больше времени со мной.

Я делаю глубокий вдох, переваривая все, что открыла мне моя мать. Права ли она? Он правда достаточно меня любит, чтобы отпустить?

— Мам? — Мой голос едва слышно. — А что, если ты не права?

— А что, если права, Лэйк? Ставь под вопрос все. Что, если он хочет выбрать тебя? Ты никогда не узнаешь, если не скажешь ему о своих чувствах. Ты полностью закрылась от парня. Даже не дала ему шанса выбрать тебя.

Она права, не дала. Я полностью закрылась с ночи в прачечной. Может, ему просто нужно знать, что все в порядке. Я должна дать ему понять, что он может любить меня.

— Полвосьмого, Лэйк. Ты знаешь, где он. Иди, и скажи ему, что ты чувствуешь.

Я не двигаюсь. Мои ноги кажутся ватными.

— Иди! — смеется она.

Я спрыгиваю с кровати и бегу в свою комнату. Мои руки дрожат, а мысли смешались вместе, пока я натягиваю на себя штаны. Следом надеваю фиолетовую футболку, которую надевала на наше первое и единственное свидание. Я иду в ванную и исследую свое отражение.

Чего-то не хватает. Я бегу к себе в комнату и тянусь под подушку, доставая фиолетовую заколку. Затем открываю ее, убираю пряди маминых волос и кладу их в коробку с украшениями. Я возвращаюсь в ванную и зачесываю свои локоны набок, и прикрепляю заколку на место.

            21.

             Не говори мне, что все бессмысленно.
Для меня слышать это — убийственно!
Я сделаю все, что в моих силах,
Чтобы быть с тобой, милая.
Ты же этого хочешь, признайся,
Чувств своих скрыть не пытайся.
И все мои планы пусть прахом идут,
Я ради тебя одной изменюсь!

             —The Avett Brothers, If it’s the Beaches

Глава Двадцать один
             
           

Когда я захожу в клуб, то не останавливаюсь, чтобы поискать его. Я знаю — он здесь. Я не даю себе времени, чтобы повторно все обдумать, направляясь с ложной уверенностью к переду зала. Эмси объявляет баллы прошлого исполнителя, когда я поднимаюсь на сцену.

Он догадывается, что стоит отойти, когда я хватаю у него микрофон и поворачиваюсь к публике. Свет такой яркий, что я не вижу лиц. Я не вижу Уилла.

— Я бы хотела прочитать кусочек своего стиха, — говорю я в микрофон. Мой голос звучит уверенно, но сердце готово выпрыгнуть из груди. Пути назад больше нет. Я должна это сделать. — Знаю, я действую не по стандартному протоколу, но это срочно, — говорю я.

Из зала слышится смех. Ропот толпы громкий, он заставляет меня окаменеть от мысли, что я сейчас сделаю. Я начинаю сомневаться и поворачиваюсь к эмси, но он пихает меня обратно и кивает, чтобы я начинала.

Я ставлю микрофон в держатель и подстраиваю его под свой рост. Затем закрываю глаза и делаю глубокий вдох, прежде чем начать.

— Три доллара! — кричит кто-то из зрителей.

Я открываю глаза и понимаю, что еще не заплатила. Я начинаю яростно копаться в карманах и достаю пятидолларовую банкноту, и передаю ее эмси.

Затем возвращаюсь к микрофону и закрываю глаза.

— Мой стих называется…

Кто-то хлопает меня по плечу. Я открываю глаза и поворачиваюсь, чтобы увидеть эмси с двумя однодолларовыми купюрами. 

— Твоя сдача, — говорит он.

Я беру деньги и сую обратно в карман. Он все еще стоит.

— Уйди! — шепчу я сквозь сцепленные зубы.

Он что-то бормочет и уходит со сцены.

И снова я поворачиваюсь к микрофону и начинаю говорить:

— Мой стих называется «Знание», — говорю я в микрофон. Мой голос дрожит, потому я делаю несколько глубоких вдохов. Я лишь надеюсь, что смогу его вспомнить, я переписала пару строк по пути сюда. Я вдыхаю последний раз и начинаю.

 

В этом году я узнала.

Понемногу ото всех.
От моего младшего брата…

От братьев Аветт…
от мамы, от лучшей подруги, от учителя, от отца

и

от мальчика.
Мальчика, которого я серьезно, крепко, безумно, невероятно, и неоспоримо                                                люблю…

 

В этом году я узнала

От девятилетнего,

Что это нормально, проживать жизнь

Немного наоборот.
И как смеяться

С того, что считалось

Трагичным.

 

В этом году я узнала

От Группы!

Как снова находить чувство чувства.

Как решать, кем быть

И быть им.

 

В этом году я узнала

От пациентки с раком

И все еще узнаю много всего

Как ставить все под вопрос            , 
Никогда ни о чем не жалеть,
Расширять свои границы

Потому что для этого

Они и существуют

Как находить баланс между головой и сердцем.

А затем

Я узнала как…

 

В этом году я узнала

От Приемного Ребенка,
Как смириться со сложившейся ситуацией

И быть благодарной, что она вообще сложилась.          
Я узнала, что семья

Не определяется по крови.

Иногда твоя семья,
Это твои друзья.

 

В этом году я узнала

От учителя,

Что смысл не в оценке,
Смысл в поэзии…

В этом году я узнала

От отца,
Что герои не всегда непобедимы,
И что магия
Скрыта во мне…

 

В этом году я узнала

от мальчика.
Мальчика, которого я серьезно, крепко, безумно, невероятно, и неоспоримо                                                люблю…

Самую важную вещь из всех…

Делать акцент
На жизни.

 

Чувство, охватывающее тебя, когда ты перед публикой? Все эти люди жаждут твоих слов, желают хоть мельком заглянуть тебе в душу… это возбуждает. Я пихаю микрофон обратно в руку эмси и сбегаю со сцены. Оглядываюсь вокруг, но нигде его не вижу. Смотрю на столик, где мы сидели на первом свидании, но он пуст. Я понимаю это после того, как стояла там, ожидая быть скинутой с ног… что его здесь нет. Я разворачиваюсь, осматривая комнату во второй раз. В третий раз. Его нет.

То же мимолетное чувство, появившееся у меня на сцене, на его сушке, за столиком в задней части зала — оно исчезло. Я не смогу это повторить. Я хочу бежать. Мне нужен воздух. Мне нужно почувствовать мичиганский воздух на своем лице.

Я распахиваю дверь и делаю шаг наружу, когда голос, усиленный микрофоном, останавливает меня на полпути.

— Это плохая идея, — говорит он. Я узнаю его голос и эту повторяющуюся фразу.

Я медленно поворачиваюсь к сцене. Там стоит Уилл, держа микрофон между ладонями, глядя прямо на меня.

— Ты не должна уходить, пока не услышишь свои оценки, — говорит он, кивая на судейский стол. Я следую за его взглядом на судей, которые повернулись в своих стульях. Глаза всех четырех сомкнулись на мне; пятый стул пуст. Я ахаю и понимаю, что Уилл был пятым судьей.

Так он видел меня. Он смотрел, как я читала свой стих.

Мне кажется, будто я снова парю, направляясь в центр комнаты. Все хранят молчание. Я оглядываюсь, все взгляды направлены на меня. Никто не понимает, что происходит. Даже я не уверена, что понимаю, что происходит.

Уилл смотрит на эмси, стоящего рядом.

— Я бы хотел прочитать свой стих. Это срочно, — говорит он.

Эмси пятится и кивает Уиллу. Он поворачивается ко мне лицом.

— Три доллара, — кричит кто-то из толпы.

Уилл смотрит на эмси.

— У меня нет с собой денег. — Говорит он.

Я немедленно достаю два доллара сдачи из кармана и бегу к сцене, стукая ими перед ногами эмси. Он рассматривает предложенные ему деньги.

— Все еще не хватает доллара, — говорит парень.

Тишина в комнате нарушается несколькими стульями, выдвигаемыми из-за столов. Слышится тихий грохот, пока люди идут ко мне. Я окружена, меня пихают и толкают в разных направлениях, а толпа становится все плотнее. Рассеивается она так же быстро, и тишина медленно возвращается, когда все садятся на свои места. Я обращаю свой взгляд на сцену, на которой возлежат десятки долларовых купюр. Мои глаза следуют за 25-ю центами, скатывающимися со сцены и падающими на пол. Они крутятся и переворачиваются, останавливаясь у моих ног.

Эмси сосредоточен на кипе денег перед ним.

— Ла-а-адно, — говорит он. — Думаю, этого хватит. Как называется твой стих, Уилл?

Уилл подносит микрофон ко рту и находит меня в толпе.

— «Лучше, чем третье», — говорит он.

Я встретил девушку на Ю-Холе.

Красивую девушку   
И влюбился в нее.

Сильно.
К сожалению, иногда наш путь преграждает жизнь.

Жизнь определенно преградила мой путь.

Весь мой чертов путь,
Жизнь преградила дверь стопкой деревянных палок средней толщины, прибитых вместе и прикрепленных к пятнадцатидюймовой бетонной стене за рядом твердых стальных стержней, прикрученных к титановой раме, и не важно, как сильно я пытался ее пробить…

Она

Не

Поддается.

 

Иногда жизнь не поддается.

Она просто преграждает весь твой чертов путь.

Она препятствовала моим планам, мечтам, желаниям, нуждам, потребностям.

Она препятствовала этой красивой девушке

В которую я так сильно влюбился.

 

Жизнь пытается указать, что лучше для тебя,
Что должно быть важнее всего для тебя

Что должно идти первым

Или вторым

Или третьим.
Я так сильно пытался держать все организованным в алфавитном порядке, сложенным в хронологическом порядке, все на своих идеальных местах, на идеальных местах.

 

Я думал, этого и хотела от меня жизнь.

Что это ей и было от меня нужно.

Верно?

Держать все под контролем?
Иногда, жизнь встает у тебя на пути.

На всем твоем чертовом пути.

Но не потому, что хочет, чтобы ты просто сдался и отдался под ее контроль. А потому, что хочет, чтобы ты преодолел ее и отправился дальше.

 

Жизнь хочет, чтобы ты боролся.

Научился делать ее своей.

Хочет, чтобы ты взял топор и разрубил дерево.

Хочет, чтобы ты взял кувалду и пробил бетон.
Хочет, чтобы ты взял факел и расплавил металл и сталь, пока не сможешь потянуться и схватить ее.

Хочет, чтобы ты схватил все организованное в алфавитном порядке, сложенное в хронологическом порядке, последовательное. Хочет, чтобы ты перемешал их вместе,

взболтал,

смешал.

Жизнь не хочет, чтобы ты позволил ей говорить, что твой младший брат должен быть единственным, что идет на первом месте.

Жизнь не хочет, чтобы ты позволил ей говорить, что твоя карьера и учеба должна быть единственным, что идет на втором месте.

И жизнь определенно не хочет,
чтобы я позволил ей говорить

Что девушка, которую я встретил
Красивая, сильная, невероятная, неунывающая девушка

В которую я так сильно влюбился

Должна идти только на третьем месте.

 

Жизнь знает.

Жизнь пытается сказать мне
Что девушка, которую я люблю,

В которую я влюбился
Так сильно?

Для нее есть место на первом.

Я ставлю ее первой.

 

Уилл опускает микрофон и спрыгивает со сцены, чтобы подойти ко мне. Я так долго училась отпускать его, вырываться из его хватки на мне. Ничто не сработало. Ни черта не сработало.
           Он берет мое лицо в свои руки и смахивает мои слезы подушечками пальцев.

— Я люблю тебя, Лэйк, — он улыбается и прижимается ко мне лбом. — Ты заслуживаешь быть на первом месте.

Все другое в комнате испаряется; единственный звук, который я слышу, это падение стен, которые я выстроила вокруг себя.
            — Я тоже тебя люблю. Очень сильно, — говорю я. Он подносит свои губы к моим, и я закидываю руки ему на шею, отвечая на поцелуй. Конечно, я отвечаю на поцелуй.

 

            Конец.

             

            Эпилог:

             

И я подумал
Что смогу что-то получить
Из этого
Не зря мне говорили родители
Любая потеря
Делает тебя сильнее
Делает тебя сильнее

 

            —The Avett Brothers, When I drink

             

            Эпилог

 

            Я обхожу гостиную, перескакивая через кучу игрушек, собирая оберточную бумагу и пихая ее в мешок.

— Всем понравились их подарки? — спрашиваю я.

— Да! — кричат в унисон Кел и Колдер. Я собираю остатки бумаги и завязываю концы мусорного мешка, направляясь наружу, чтобы выкинуть его.          

Когда я иду к обочине, из своего дома выходит Уилл и бежит ко мне.

— Давай я понесу, солнце, — говорит он, забирая мешок из моих рук и неся его к обочине. Он возвращается и обнимает меня, уткнувшись лицом мне в шею.

— Счастливого Рождества, — говорит он.
            — Счастливого Рождества, — отвечаю я.

Это наше второе Рождество вместе. Первое без мамы. Она умерла в сентябре этого года, почти через год после нашего переезда в Мичиган. Было тяжело. Очень тяжело.

Когда кто-то близкий тебе умирает, воспоминания о них болезненны. Они перестают приносить столько боли только после пятой стадии принятия смерти; когда воспоминания становятся позитивными. Когда ты перестаешь думать о смерти человека, и вспоминаешь все чудесные моменты из их жизни.
            Присутствие Уилла рядом сделало это выносимым. После выпуска он подал заявление, чтобы получить степень магистра по педагогике. Он все-таки не принял работу в школе. Вместо этого он жил за счет студенческого кредита еще с семестр до моего выпускного.

Уилл берет меня за руку, и мы возвращаемся в дом. Количество игрушек, сваленных на полу в моей гостиной, поражает.
            — Я сейчас вернусь, последняя ходка, — говорит Уилл, собирая кучу вещей Колдера и выходя через дверь. Это уже его третий поход через улицу, чтобы перенести все новые игрушки Колдера в их дом.

— Кел, это не может быть все твое, — говорю я, осматривая гостиную. — Начинай собирать их и отнеси в свободную спальню. Мне нужно пропылесосить. — По полу разбросаны небольшие остатки подарочного хаоса.
            Закончив пылесосить, я собираю шнур и прячу пылесос в шкафу в коридоре. Уилл проходит через входные двери с двумя подарочными мешками в руке.

— О нет. Как мы могли забыть о них? — спрашиваю я прежде, чем позвать мальчишек в гостиную.

— Это не для мальчиков. Они для тебя и Кела. — Он идет к дивану и указывает Келу присесть рядом.

— Уилл, тебе не обязательно было делать это. Ты уже подарил мне билет на братьев Аветт, — говорю я, устраиваясь на диване.

Он передает нам мешки и целует мен в лоб.

— Это не я. Они не от меня.
            Он берет руку Колдера и они тихо выскальзывают за дверь. Я смотрю на Кела и он пожимает плечами.

Мы одновременно срываем ткань с мешков и достаем наши конверты. «Лэйк» написано спереди почерком моей матери.

Мои руки слабеют, когда я достаю бумажку из конверта. Я пробегаюсь руками по глазам и смахиваю слезы, открывая письмо.

 

Моим крошкам,

С Рождеством! Простите, если эти письма застали вас врасплох. Просто мне так много нужно вам еще сказать. Знаю, вы думали, что я больше не дам вам советов, но я не могла оставить вас, не повторив несколько вещей на письме. Они могут не касаться вас на данный момент, но когда-нибудь будут. Я не смогла быть рядом всегда, но я надеюсь, что смогут мои слова.
            — Не переставайте делать базанью. Базанья — это хорошо. Дождитесь дня без плохих новостей и приготовьте чертову базанью.

— Найдите баланс между головой и сердцем. Надеюсь, ты обрела его, Лэйк, и сможешь помочь разобраться Келу, когда он достигнет этого момента.

— Расширяйте свои границы, для этого они и существуют.

— Я краду этот фрагмент у твоей любимой группы, Лэйк. «Всегда помните, ничто так не стоит разделения, как любовь, которая позволяет нам разделить наши имена.»

— Не воспринимайте жизнь слишком серьезно. Врежьте ей по лицу, когда она заслуживает хорошего удара. Смейтесь с нее.

— И смейтесь много. Не проживайте день, не рассмеявшись хотя бы раз.

— Никогда не судите других. Вы оба хорошо знаете, как неожиданные события могут изменить человека. Всегда держите это в голове. Никогда не знаешь, что кто-то испытывает в их собственной жизни.

— Ставьте под вопрос все. Вашу любовь, религию, ваши страсти. Если у вас нет вопросов, вы никогда не найдете ответов.

— Будьте благосклонны. Ко всему. Людским различиям, их общим чертам, их выбору, их личностям. Иногда нужно разнообразие, чтобы собрать хорошую коллекцию. То же относится и к людям.

— Выберете себе цели, но не слишком много.

— Будьте непредвзятыми; только так что-то новое может попасть в вашу жизнь.

— И последнее, но не менее важное, ни в коей мере. Никогда ни о чем не жалейте.

Спасибо вам обоим за лучшие годы моей жизни.

Особенно за последний.

 

Люблю,

Мама