18.

            Ручка дверная щелкнула,
Шаги беззвучные по полу.
Одежду не нужно снимать,
То, что мог, я успел уже взять.
Ты любовь создала, говорят,
Что мне делать с ней, я хочу знать?

 

            —The Avett Brothers, Laundry Room

             

Глава Восемнадцать
             

Оставшуюся часть дня я провожу, помогая маме убираться. Это отвлекает меня от разных мыслей. Она не спрашивает, почему я не в школе. Думаю, теперь такие примитивные мелочи она оставляет на мой суд. Когда приходит время забирать Колдера и Кела, Уилла все еще нет дома. Я привожу обоих мальчишек домой, и мы начинаем новую дискуссию по поводу костюмов на Хэллоуин.

— Я уже знаю, кем хочу быть, — сказал Кел маме.
           Она складывает одежду в гостиной. Положив полотенце на спинку дивана, она смотрит на сына.

— И кем ты будешь, милый?

Он улыбается ей.

— Твоим раком легких, — говорит он.

Она так привыкла к фразам, вылетающим из уст Кела, что уже не обращает внимания.

— Да? А такое продается в «Уолмарте»?

— Не думаю, — говорит он, хватая бутылку с водой из холодильника. — Может, ты могла бы сшить его. Я хочу быть легким.

— Эй, — говорит Колдер. — А можно я буду вторым легким?

Мама смеется, хватая ручку и бумагу со стола, и садится.

— Ну, судя по всему, нам бы лучше быстрее разобраться, как сшить пару раковых легких.

Кел и Колдер сбиваются в кучу рядом с ней и начинают выкрикивать идеи.

— Мам, — говорю я без всяких эмоций. — Даже не думай.

Она поднимает голову от своего наброска и улыбается мне.

— Лэйк, если мой малыш хочет быть раковым легким на Хэллоуин, тогда я должна убедиться, что он будет лучшим раковым легким с опухолью.

Я закатываю глаза и присоединяюсь к ним за столом, записывая то, что нам понадобится.

            ***

 

После того, как мы возвращаемся из магазина с нужным материалом для костюмов раковых легких, Уилл паркуется у дома.
            — Уилл! — Колдер бежит через улицу и хватает его за руку, ведя в сторону нашего дома. — Ты должен это увидеть!

Уилл помогает маме, а я хватаю вещи из багажника, и мы все направляемся внутрь.

— Угадай, кем мы будем? На Хэллоуин? — Колдер подпрыгивает, стоя на кухне, указывая на вещи на полу.

— Эм…

— Раком Джулии! — восхищенно говорит Колдер.

Уилл поднимает брови и смотрит на маму, которая возвращается из спальни со швейной машинкой.

— Мы живем лишь однажды, ведь так? — Она ставит ее на столик.

— Она разрешила нам сделать опухоль для легких, — говорит Кел. — Хочешь сделать одну? Я дам тебе сделать самую большую.

— Эм…

— Кел, — говорю я. — Уилл и Колдер не могут нам помочь, их не будет в городе на выходных. — Я несу два кулька к столу и начинаю раскладывать их.

— Вообще-то, — отвечает Уилл, хватая другие кульки с пола. — Это было до того, как я узнал, что мы будем делать рак легких. Думаю, нам стоит перенести наш отъезд.

Колдер бежит к Уиллу и обнимает его.

— Спасибо, Уилл. Им все равно нужно будет в процессе измерить меня. Я сильно вырос.

И снова, уже третий раз за неделю, мы были одной большой, счастливой семьей.

            ***

 

Большинство нарисованных деталей мы уже вырезали, настало время измерить мальчиков.

— Где твоя сантиметровая лента? — спрашиваю я маму.

— Не знаю, — говорит она. — Не уверена, что она у меня вообще есть.

— У Уилла есть, можем позаимствовать, — говорю я. — Уилл, можешь принести?

— У меня есть рулетка? — спрашивает он.

— Да, в твоем швейном наборе, — говорю я.

— У меня есть швейный набор?

— Он в твоей прачечной. — Не могу поверить, что он этого не знает. Я лишь раз убиралась в его доме, и уже знаю лучше него, где что лежит? — Он рядом со швейной машинкой, на полке позади выкройки твоей мамы. Я положила их в хронологическом порядке, в соответствии с их но… не важно, — говорю я и встаю. — Легче просто показать тебе.

— Ты сложила его выкройку в хронологическом порядке? — недоуменно спрашивает мама.

Я поворачиваюсь к ней спиной, направляясь к двери.

— У меня был плохой день.

Мы с Уиллом переходим улицу, и я пользуюсь возможностью спросить, как дела с его стажировкой. Не хотела спрашивать его перед Колдером, так как не знала, рассказывал ли он ему что-либо.

— Меня ударили по ладошке, — говорит он, когда мы заходим внутрь. — Они сказали, раз я защищал другую студентку, то, на деле, у них нет ко мне претензий.

— Это хорошо. А что со стажировкой? — говорю я, пока мы проходим на кухню и в прачечную, где я хватаю швейный набор.

— Ну, тут все немного сложнее. Единственные свободные места, которые у них были, в Ипсиланти, но все с обучением младших классов. Я же настроен на старшие, потому они направили меня в школу в Детройте.

Я замираю и смотрю на него.

— Что это значит? Вы переезжаете?

Он видит беспокойство на моем лице и смеется.

— Нет, Лэйк, мы не переезжаем. Это всего на восемь недель. Хотя мне много придется ездить туда-сюда. Вообще-то, я собирался позже поговорить с тобой и твоей мамой об этом. Я не смогу отвозить мальчишек в школу или забирать их. Я часто буду отсутствовать. Знаю, не лучшее время, чтобы просить тебя о помощи…

— Перестань. — Я хватаю рулетку и собираю все обратно в коробку. — Ты же знаешь, что мы поможем.

Уилл идет за мной, когда я выхожу в прачечную и ставлю швейный набор рядом со швейной машинкой. Моя рука задевает выкройку, которая аккуратно сложена в хронологическом порядке, и я вспоминаю свою алфавитную уборку на прошлой неделе. Возможно ли, что у меня была недолгая потеря разума? Я качаю головой и тянусь к выключателю, а затем врезаюсь в Уилла. Он опирается на дверную раму, прислонив голову к стене. Сейчас темно, поскольку я выключила свет, но его лицо слегка освещается светом с кухни.

По мне проходит волна тепла, но я пытаюсь не греть надежду. У него снова этот взгляд…

— Прошлой ночью, — шепчет он. — Когда я увидел, как Хави целовал тебя… — Его голос сходит на него, и он молчит с мгновение. — Я думал, что ты отвечала на поцелуй.

Трудно сосредоточиться, когда он в такой близости от меня, но я стараюсь изо всех сил, чтобы обдумать его признание. Если он думал, что я позволяю этому случиться, почему он оттолкнул от меня Хави? Почему ударил его? Затем до меня доходит. Уилл не защищал меня прошлой ночью, он ревновал.
           — О, — все, что я могу выдавить.

— Я не знал историю целиком вплоть до этого утра, когда ты рассказала свою версию, — говорит он, продолжая перекрывать мне путь; заставляя меня стоять в темноте. — Господи, Лэйк. Знала бы ты, как я разозлился. Я так сильно хотел его ударить. А теперь? Когда я знаю, что, на самом деле, он причинял тебе боль, я хочу убить его. — Он отворачивается от меня и облокачивается спиной к раме.

Я думаю о прошлой ночи, об эмоциях, которые, должно быть, испытывал Уилл. Сначала исповедоваться о своей любви ко мне на сцене, а потом думать, что я целовалась с Хави. Не удивительно, что он так злился по дороге домой.
           Он все еще перекрывает мне дорогу. Не то чтобы я планировала куда-то сбежать. Все мое тело напряглось, не зная, что он скажет или сделает. Я пытаюсь расслабиться и выдыхаю. Мое дыхание так резко ускорилось за последнюю минуту, что легкие снова начинают болеть, а в спине будто вяжутся узлы.

— Как ты… — я запинаюсь. — Как ты узнал, что я там была?

Он поворачивается ко мне лицом, кладя обе руки по сторонам прохода. Его рост и то, как он заблокировал меня, пугают, но в очень приятном смысле.

— Я видел тебя. Когда я закончил свой стих, то увидел, как ты уходила.
            Колени начинают подводить меня, потому я хватаюсь за сушилку позади, для поддержки. Он знает, что я видела его выступление. Почему он говорит мне об этом? Я изо всех сил стараюсь подавить надежду, но, может, раз он теперь не учитель, мы можем наконец быть вместе. Может, он это пытается мне сказать.

— Уилл, значит ли это…

Он делает шаг ко мне, не оставляя между нами пространства. Его пальцы задевают щеку, пока он изучает мое лицо. Я кладу ладони на его грудь, и он обнимает меня, прижимая к себе. Я пытаюсь сделать шаг назад, чтобы закончить свой вопрос, но его тело прижимает меня к сушилке.

Стоит мне снова попытаться задать вопрос, как он подносит свои губы к моим. Я тут же прекращаю сопротивляться и позволяю ему поцеловать меня. Все мое тело слабеет, руки падают по бокам, и я роняю рулетку на пол.

Он берет меня за талию и поднимает, посадив на сушилку. Теперь наши лица на одном уровне. Он целует меня так, будто пытается наверстать упущенное за весь месяц украденных поцелуев. Я не могу сказать, где  заканчиваются мои руки и начинаются его, пока мы оба судорожно тянемся друг к другу, наши ладони исследуют чужие тела. Я цепляюсь ногами за его талию и тяну его к своей шее, чтобы сделать вдох. Все чувства, которые у меня к нему были, спешно возвращаются. Я пытаюсь сдержать слезы, осознавая, как же я его люблю. Боже, я люблю его. Я влюблена в Уилла Купера.

Я больше не пытаюсь контролировать свое дыхание — бесполезно.

— Уилл, — говорю я, пока он изучает мою шею своими губами. — Значит ли это… значит ли это, что нам больше не нужно… притворяться? — Я дышу так громко, что едва могу сформировать четкое предложение. — Мы можем быть… вместе? Раз ты теперь… раз ты теперь мне не учитель?

Его руки ослабляют хватку на моей спине, а губы медленно закрываются, и он отодвигается от моей шеи. Я пытаюсь снова придвинуть его к себе, но Уилл сопротивляется. Он кладет руки на мои ноги и убирает их со своей талии, отступая назад и облокачиваясь на стену позади, избегая моего взгляда.

Я вцепляюсь руками в края сушилки и резко соскальзываю с нее.

— Уилл? — говорю я, делая шаг вперед.

Свет из кухни создает тень на его лице, но я вижу челюсть парня — она сжата. Его глаза полны стыда, пока он виновато смотрит на меня.

— Уилл? Ответь. Правила еще в силе?

Ему не нужно отвечать — я и так вижу по его реакции, что да.

— Лэйк, — тихо говорит он. — У меня был момент слабости, прости.

Я толкаю его в грудь.
            — Момент слабости? Вот как ты это называешь? Момент слабости? — кричу я. — Что ты собирался сделать, Уилл? Когда ты собирался перестать целоваться со мной и выпихнуть из своего дома, в очередной раз? — Я разворачиваюсь и выбегаю из прачечной, проходя через кухню.

— Лэйк, постой. Мне жаль. Мне очень жаль. Это больше не повторится, клянусь.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.

— Ты чертовски прав! Я наконец-то смирилась с этим, Уилл. После целого месяца пыток, я наконец смогла снова находиться с тобой в одном помещении. А затем ты делаешь это! Я больше так не могу, — кричу я. — То, как ты охватываешь мой разум, когда мы не вместе? У меня больше нет на это времени. У меня есть более важные вещи для размышлений, чем твои маленькие моменты слабости.

Я пересекаю гостиную и открываю входную дверь, замирая.

— Принеси мне рулетку, — спокойно говорю я.

— Ч-что? — спрашивает он.

— Она на полу! Принеси мне чертову рулетку!

Его шаги затихают, пока он идет в прачечную. Там он забирает рулетку и приносит мне. Когда он кладет ее мне в руку, то сжимает ладонь.

— Не делай меня плохим парнем, Лэйк. Пожалуйста.

Я выдергиваю у него свои руки.

— Ну, ты определенно уже не мученик.

Я разворачиваюсь и ухожу, хлопая за собой дверью. Пересекаю улицу и не оглядываюсь, чтобы посмотреть, наблюдает ли он за мной. Теперь мне плевать.

Я замираю у нашего порога и делаю глубокий вдох, вытирая глаза. Затем открываю входную дверь в наш дом, натягиваю улыбку на лицо и помогаю маме сделать ее последние костюмы на Хэллоуин.