Глава 5

Каждый шаг в сторону деревьев был слишком быстрым, слишком легким, слишком опрометчивым, неумолимо приближая меня к мучениям и страданиям. Я не осмелилась оглянуться на дом.

Когда мы вошли в лес, нас поглотила кромешная тьма. У дерева терпеливо ждала белая лошадь; в свете луны ее кожа сияла, как недавно выпавший снег. Когда чудовище проковыляло к ней, она опустила голову в покорности. Его близость не смущала животное. Казалось, пожелай монстр вспороть ей брюхо, лошадь и тогда бы стояла так же смирно, размеренно покачивая головой.

Затем он указал своей гигантской лапой на спину кобылы, дав понять, чтобы я залезала. Прошли годы с тех пор, как я последний раз каталась верхом, и то — на пони. Когда я уселась в седло, тепло животного начало греть мое окоченевшее тело. Я не могла управлять ею в такой темноте, потому позволила кобыле следовать за чудовищем. Они были почти одинакового размера. Я не удивилась, когда мы двинулись на север — к территории фейри, — но живот скрутило до боли.

Мне придётся жить с ним. Провести остаток жизни на его земле. Наверное, это милосердно с его стороны, но он не уточнил, как именно я буду жить. Договор запрещал фейри использовать людей в качестве рабов, но… не факт, что под этот пункт подходили убийцы его вида.

Скорее всего, мы направляемся к трещине в стене, которой монстр воспользовался, дабы похитить меня. Когда мы пересечем невидимую границу и окажемся в Притиане, моя семья уже ни за что не сможет меня найти. Я стану ягненком в царстве волков… волка.

Я убила фейри. Что же я наделала…

В горле пересохло. Я убила фейри. Но угрызения совести меня так и не настигли. Не когда моя семья осталась брошенной на голодную смерть; не когда это значило, что в мире стало меньше на одно отвратительное и злобное существо. Чудище сожгло мою стрелу из ясеня. Мне очень повезет, если удастся найти хотя бы щепку этого дерева. Во мне все еще тлела слабая надежда, что я смогу убить тварь ... или хотя бы ранить.

Знание об их слабости и чувствительности к ясеню было единственной причиной, по которой человеческий род пережил древнее восстание Верховных фейри, — всё благодаря тайне, выданной одним из их вида.

От страха кровь стыла в жилах, пока я тщетно оглядывалась в поисках тонкого ствола и кроны голых веток, обозначающих ясень. Никогда прежде я не видела лес таким тихим. Кто бы здесь ни обитал, они, должно быть, были ручными зверьками по сравнению с чудовищем, даже несмотря на спокойствие лошади в его присутствии. Надеюсь, он отпугнет других фейри, когда мы ступим в их царство.

Притиан… Слово отдавало похоронным звоном в моей голове.

Земли… он сказал, что владеет землей, но какой именно?

Лошадь была прекрасна, а седло выделано из кожи высшего качества — все это намекало на цивилизованную жизнь. Никогда не слышала деталей о быте простого или Верховного фейри, только об их смертельном могуществе и неимоверном аппетите. Я сжала поводья, чтобы унять дрожь в руках.

Людей, которые видели Притиан собственными глазами, можно было посчитать по пальцам одной руки. Смертные, пересекавшие стену, — либо по собственному желанию, как добровольцы от Блаженных детей, либо похищенные — уже никогда не возвращались обратно. Большинство этих легенд я слышала от деревенских жителей или же от отца, в те редкие моменты, когда он все же вспоминал о существовании своих детей и рассказывал нам сказки на ночь.

Насколько было известно, Верховные фейри до сих пор правили в северной части мира — их территории простирались, начиная с огромного острова в море, отделявшем нас от континента, бездонных фьордов, замерзших пустошей и бескрайних пустынь, и заканчивая океаном на другом конце северной части мира. Некоторые фейри величали свои территории империями; другие выбирали себе королев и королей. А были земли, как Притиан, где правили семь Верховных лордов, владеющие таким могуществом, что, по преданиям, могли снести здание, уничтожить целые армии и покончить с тобой прежде, чем ты успеешь моргнуть. В этом сомневаться и не приходилось.

Никто так и не смог мне объяснить, почему мы выбрали себе такую маленькую территорию, да еще и в столь опасной близости к Притиану. Дураки — кем бы ни были те люди, которые остались здесь после войны. Они, несомненно, были идиотами, раз рискнули жить рядом с фейри. Даже несмотря на древний Договор между смертными и волшебным царством, в разделяющей нас стене начали появляться бреши — большие дыры, через которые этим жутким созданиям было легко проникнуть на нашу землю, чтобы поизмываться над нами, жалкими людишками.

Блаженные дети наотрез отказывались замечать эту сторону Притиана, зато я, похоже, скоро стану ей свидетелем. Живот снова скрутило в узел. «Ты будешь жить с ним, — раз за разом напоминала я себе. — Жить, а не умирать».

Хотя, полагаю, жить можно и в подземелье. Скорее всего, он запрет меня и забудет об этом, забудет, что люди нуждаются в таких вещах, как еда, вода и тепло.

Монстр шёл впереди меня, его спиральные рога закручивались в ночное небо, а из пасти выходили струи горячего пара. Рано или поздно нам придется разбить лагерь; до границы Притиана предстоял долгий путь. Как только мы остановимся, мне придется не спать всю ночь, чтобы не выпустить его из виду. Хоть он и сжег мою стрелу, я умудрилась спрятать нож в плаще. Надеюсь, этой ночью у меня появится шанс им воспользоваться.

Но не о собственной гибели я размышляла, пока боролась с ужасом, яростью и отчаянием. Единственным раздававшимся в дороге звуком был хруст снега под лапами и копытами. Я разрывалась между жалким самодовольством и всепоглощающей болью. Вскоре мои родные оголодают и поймут, насколько сильно они во мне нуждались. Отец снова начнет просить милостыню на улице, хромая от одного человека к другому с подкашивающейся больной ногой. Всякий раз, как я поднимала взгляд на чудовище, я представляла своего родителя, бродящего по городу и молящего о монетах, чтобы прокормить дочерей. Хуже того… Неста тоже на многое пойдет, чтобы сохранить Элейн в живых. Она бы не стала горевать, если бы отец умер. Но она будет врать, красть и продавать все, что попадется под руку, ради Элейн… и себя тоже.

Я внимательно присмотрелась к чудовищу, пытаясь найти любую — любую — слабость. Безуспешно.

— Что ты за фейри? — спросила я. Мои слова чуть не затерялись в снегу, деревьях и усеянном звездами небе.

Он даже не обернулся. Справедливо, я, все же, убила его друга.

Еще одна попытка:

— У тебя есть имя? — надо же знать, кого проклинать.

Он выдохнул клубу пара — возможно, от горького смешка.

— А тебе разве не плевать, человек?  

Я промолчала. Он с легкостью может передумать насчет моего помилования.

Но уж я-то постараюсь сбежать прежде, чем он решит порвать меня на кусочки. Тогда я заберу свою семью, сяду на корабль и уплыву далеко-далеко. Может, я даже попытаюсь его убить, несмотря на всю тщетность данной затеи, несмотря на то, что это будет очередным ничем не спровоцированным нападением — просто в отместку за то, что он отобрал мою жизнь, ведь фейри ни во что не ее ставили. Наемнице с рынка удалось выжить… возможно, удастся и мне. Возможно.

Я открыла было рот, чтобы снова спросить о его имени, но монстр издал раздраженный рык. Я даже не успела отреагировать, как мне в нос ударил резкий металлический запах. На меня накатила усталость, и разум окутала тьма.

Очнулась я привязанной к лошади невидимыми путами. Солнце ярко светило в небе.  

Волшебство — вот что это был за запах. Оно держало меня в седле и не давало потянуться за ножом. Я нутром чуяла силу волшебства, знакомую благодаря коллективной памяти и рассказам испуганных смертных. Как долго я проспала? Как долго он держал меня без сознания просто потому, что не хотел со мной говорить?

Стиснув зубы, я собралась потребовать ответа, накричать на это животное, бредущее впереди и не обращающее на меня внимания. Но тут мимо пролетели щебечущие птички, а лицо заласкал легкий ветерок. Я уставилась на металлические ворота, обвитые плющом и диким виноградом, видневшиеся в нескольких десятках метров от нас. 

Моя тюрьма или мое спасение — пока что трудно сказать.

Два дня… ушло два дня, чтобы добраться от дома до стены и пересечь южную границу Притиана. Я так долго проспала заколдованным сном? Ублюдок!

Ворота распахнулись без помощи швейцара или часового, и чудище поспешило вперед.

Хотела я того или нет, но моя лошадь послушно последовала за ним.

 Глава 6

Поместье находилось  посреди огромного зеленого газона. Никогда не видела ничего подобного, даже наша бывшая усадьба ему в подметки не годилась! Оно заросло розами и плющом, по алебастровым боковушкам дома выступали патио, балконы и лестницы. Дом был в лесу, но территория зелёного двора была такой большой, что я едва могла разглядеть линию деревьев. Столько цветов, столько света, движений и текстуры… Мои глаза не успевали воспринимать всю эту красоту. Рисовать ее было бы бесполезно, мне никогда не запечатлеть такое во всех деталях.

Мой восторг мог бы победить страх, не будь это место таким пустынным и тихим. Даже сад, по которому мы шли, следуя по гравийной дорожке к главному входу, казался спящим. Над полем аметистовых ирисов, бледных подснежников и желтых нарциссов, качающихся на легком ветру, чувствовался слабый запах металла.

Естественно, что тут пахнет магией — в этом месте царила весна! Каким же могуществом владели фейри, чтобы делать свои земли настолько непохожими на наши, чтобы контролировать времена года и погоду, будто они — боги? На спине выступили капельки пота, и моя многослойная одежда стала удушающей. Невидимые путы исчезли.

Фейри летел впереди, проворно поднимаясь по огромной мраморной лестнице к высоким дубовым дверям. При его приближении они тихо распахнулись. Несомненно, он спланировал всё до мелочей — отключил меня в дороге, чтобы я не знала, где нахожусь, а также какие еще опасные места пролегали между мной и стеной. Я попыталась нащупать нож, но обнаружила лишь слои потрепанной одежды. От мысли, что эти когтистые лапы трогали меня, пересохло во рту. Я подавила свою ярость и отвращение, а лошадь замерла перед подножьем лестницы. Намек ясен.

Казалось, поместье следило за мной в ожидании. Я оглянулась через плечо на все еще открытые ворота. Если бежать, то сейчас!

На юг — все, что от меня требовалось, это идти на юг и, в конце концов, я доберусь до стены. Если не встречусь с кем-то в пути. Я потянула за поводья, но кобыла и глазом не моргнула, даже когда я вдавила пятки ей в бока. Я тихо зашипела. Ладно, придется идти пешком.

Я рухнула на землю, ноги мои подкосились, а перед глазами замелькали звездочки. Схватившись за седло, я скривилась от боли в теле и почувствовала голод. Сейчас… надо уходить сейчас! Я начала было вставать, но тут мир закрутился и почернел. Лишь дурак будет бежать без еды и сил. С таким успехом мне не пройти и полмили. Чудище быстро нагонит меня и порвёт на части, как и обещал. Я сделала глубокий вдох. Сейчас главное найти еду, а потом уж сбежать при первой же возможности. Похоже на план.

Когда я достаточно пришла в чувства, то оставила лошадь у лестницы и начала взбираться по ступенькам. Грудь сдавило от нехватки воздуха, но я прошла через двери в тень дома. Внутри он оказался даже более роскошным. Пол из черно-белой мраморной клеточки сиял у моих ног, простираясь до бесчисленного количества дверей и широкой лестницы. В другом конце виднелся длинный коридор, ведущий к стеклянным дверям — сквозь них я заметила второй сад, еще более величественный, чем тот, что у входа. Ни намека на подземелье, ни криков мольбы, доносящихся из скрытых помещений. Лишь низкий рык из соседней комнаты, да такой сильный, что задрожали вазы с букетами гортензий, стоящие на каждом столе в зале. Слева от меня, словно в ответ, распахнулись отполированные деревянные двери. Это был приказ двигаться в том направлении.

Я потерла глаза дрожащими пальцами. Мне было известно, что некогда Верховные фейри строили себе замки и храмы — здания, которые мои смертные предки из злости разрушили после войны, — но я никогда не задумывалась, как они живут в наше время, какой элегантностью и богатством владеют. Никогда не подозревала, что эти дикие монстры живут в поместьях, величественнее любого смертного жилища.

Я зашла в комнату и напряглась. Большую часть пространства занимал длинный стол, — таких громоздких не было даже в нашей усадьбе. Он был заставлен едой и вином; от такого количества блюд — от некоторых шли струйки пара, — у меня потекли слюнки. Хорошо хоть еда была мне знакома: курица, хлеб, горох, рыба, спаржа, баранина… как на пиру в домах смертных, — хоть не какие-нибудь странные деликатесы фейри. Очередной сюрприз! Чудовище проковыляло к огромному креслу во главе стола.  

Я задержалась на пороге, не сводя глаз с еды — горячей, вкусной еды, — которую не могла есть. Первое правило, которому нас учили с детства с помощью песен или стихов: если тебе не повезло оказаться в компании фейри — никогда не пей их вино, никогда не ешь их еду. Ни в коем случае. Если, конечно, не хочешь оказаться их рабом душой и разумом, и чтобы тебя затащили в Притиан. Ну, второе со мной уже случилось, но первого хотелось бы избежать. 

Чудище со скрипом уселось в кресле и со вспышкой белого света превратилось в золотоволосого мужчину. Я подавила вскрик и прижалась к стене у двери, пытаясь нащупать порог и пересечь расстояние между мной и выходом. Это чудовище не было ни человеком, ни простым фейри. Он — Верховный, один из их правителей: прекрасный, смертоносный и беспощадный. 

Мужчина был молод — по крайней мере, та часть его лица, которая была мне доступна. Его нос, щеки и брови были закрыты изысканной золотой маской, украшенной изумрудами в форме завитков и листьев. Наверное, они нынче в моде у фейри. На виду оставались глаза, взгляд которых ничуть не изменился с его предыдущего обличия, а также точеная челюсть и губы, поджатые в тонкую линию.

— Тебе стоит поесть, — проговорил он. В отличие от элегантной маски, его зеленая кофта была довольно простой, украшенная кожаной портупеей на широкой груди. Одежда скорее предназначалась для охоты, чем для повседневной носки, но я не заметила оружия. Так он не просто Верховный фейри, он… воин.

Я не стала задумываться, зачем ему бойцовская экипировка, и не слишком присматривалась к портупее, блестящей в свете солнца, проникающего сквозь окна за его спиной. Прошли многие месяцы с тех пор, как я последний раз видела столь ясное небо. Мужчина наполнил бокал вином из хрустального графина и сделал большой глоток. Будто он в нем давно нуждался.

Я начала прокрадываться к двери, сердце билось с такой скоростью, что меня затошнило. Пальцы коснулись прохладных металлических петель. Если буду быстро двигаться, то смогу добежать до ворот за считаные секунды. Он, несомненно, будет быстрее, но если я сброшу по дороге парочку ваз и тумб, это его задержит. Хотя, его уши — с аккуратными острыми кончиками — услышат любой мой шорох.

— Кто ты? — выдавила я. Его светло-золотистые волосы очень походили на цвет шерсти чудовища. Те гигантские когти наверняка все еще прятались под поверхностью кожи.

— Сядь, — ворчливо ответил он, махнув рукой на кресло. — Ешь.

Мысленно я снова и снова повторяла детские стишки. Оно того не стоит, — утолить свой голод и при этом рискнуть стать его рабыней душой и разумом.

Он издал глубокий рык.

— Хочешь потерять сознание?

— Эта еда небезопасна для людей, — прямо ответила я.

Мужчина как-то по-звериному фыркнул.  

— Можешь есть спокойно, человек, — его странные зеленые глаза пригвоздили меня к месту, будто он замечал каждый мускул в моем теле, напряженный от готовности бежать. — И уходи, если хочешь, — добавил он, сверкнув зубами. — Я не тюремщик. Ворота открыты, живи где угодно, но в границах Притиана.

Чтобы тут же быть съеденной или измученной каким-нибудь больным фейри? Увы, хоть это место выглядело очень цивилизованным, чистым и красивым, мне нужно уйти, мне нужно вернуться домой. Клятва моей матери, — какой бы мать ни была бессердечной и тщеславной, — единственное, что меня сдерживало. Я не двинулась с места.

— Ладно, — прорычал он и начал накладывать себе еду.

Мне не пришлось расхлебывать последствия очередного отказа, поскольку кто-то прошел мимо меня и направился прямиком к столу.

— Ну? — спросил незнакомец — очередной Верховный фейри: рыжие волосы, красивая серебристая рубаха. На нем тоже была маска. Он быстро поклонился сидящему мужчине и сложил руки на груди. Каким-то образом фейри умудрился не заметить меня, вжатую в стену.

— Что «ну»? — мой похититель склонил голову вбок — движение, присущее животным, а не людям.

— Андрас мертв?

Похититель — или спаситель, как посмотреть — кивнул.

— Мне жаль, — тихо добавил он.

— Как?! — потребовал ответа незнакомец. Он схватил себя за мускулистую руку, и его костяшки побелели.

— Стрела из ясеня, — ответил второй. Его рыжеволосый приятель зашипел от злости. — Зов Договора привел меня к смертной. Я дал ей убежище.

— Девчонка… смертная девчонка убила Андраса, — это был не столько вопрос, сколько пропитанный ядом поток слов. Он оглянулся в конец стола, на мое пустое кресло. — И зов постановил, что она виновна. 

Тот, что в золотой маске, горько рассмеялся и указал на меня:

— Магия Договора привела меня прямо к порогу ее дома.

Незнакомец грациозно развернулся. Его маска была бронзовой и напоминала лисью мордочку, скрывавшую верхнюю часть лица… вместе с ужасным, рубчатым шрамом от брови до подбородка. Зато маска не скрыла тот факт, что у фейри отсутствовал один глаз — его заменил золотой шар, который двигался, словно по его велению. Он смотрел прямо на меня.

Даже стоя в другом конце комнаты, я видела, как его уцелевший красноватый глаз округлился. Фейри принюхался, и его губы изогнулись, открывая вид на ряд белых зубов.

— Ты, наверное, шутишь, — обратился он к товарищу. — Эта тощая жердь убила Андраса одной стрелой из ясеня?

Вот козел! Жаль, что у меня нет стрелы сейчас, я бы и его пристрелила!

— Она сама призналась, — сухо ответил златовласый, проводя пальцем по краю кубка. Из пальца выскочил длинный коготь и царапнул по металлу. Я пыталась не дышать слишком часто. Особенно после того, как он добавил. — Даже не пыталась этого отрицать.

Фейри в лисьей маске осел на край кресла, свет заиграл в его длинных пламенно-рыжих волосах. Я могла понять, зачем ему маска, учитывая жутковатый шрам и отсутствие одного глаза, но златовласый Верховный выглядел вполне нормально. Может, он носил ее из солидарности? Это объясняло столь абсурдную моду.

— Что ж, — процедил рыжеволосый, — благодаря твоему бесполезному милосердию мы теперь застряли с этим, и ты испортил…

Я шагнула вперед. Не знала, что буду делать дальше, но когда обо мне говорили в таком тоне… Я молчала, но и этого шага хватило.

— Тебе понравилось убивать моего друга, человек? — спросил незнакомец. — Ты испытывала хоть каплю сомнения, или ненависть в твоем сердце была слишком велика, чтобы задуматься о пощаде? Наверное, такая маленькая смертная, как ты, очень гордится, что смогла убить одного из нас.

Златовласый молчал, но его челюсть напряглась. Под их изучающими взглядами я потянулась за ножом, которого не оказалось на месте.

— В общем, — продолжил лис, хитро поглядывая на своего друга, он, скорее всего, рассмеялся бы, если бы я наставила на него оружие. — Может, есть способ…

— Люсьен, — тихо сказал мой похититель с намеком на рык. — Не забывай о манерах.

Тот напрягся, но все же встал и низко поклонился мне.

— Прошу прощения, миледи, — очередной камень в мой огород. — Я — Люсьен. Придворный эмиссар, — он протянул мне руку. — Ваши глаза, как звезды, а волосы — как блестящее золото!

Мужчина склонил голову в ожидании моего имени. Но я не собиралась рассказывать ему ни о себе, ни о своей семье, ни откуда я родом…

— Ее зовут Фейра, — должно быть, он узнал мое имя, когда был в коттедже. Взгляд его зеленых глаз вновь встретился с моим, а затем метнулся на дверь. — Элис проведёт тебя в комнату. Можешь помыться и переодеться.  

Я так и не поняла, было ли это оскорблением или нет. Кто-то крепко схватил меня за локоть, и я вздрогнула. Меня тянула за собой пухленькая шатенка в латунной маске птицы. Она кивнула головой на выход. На ней был накрахмаленный белый фартук и примитивное коричневое платье служанки. Значит, маски — это все-таки тренд.

Если они так заботились о своих нарядах, даже об одежде прислуги, может, их глупость и тщеславие сыграют мне на руку… Вдруг мне удастся обкрутить их вокруг пальца, несмотря на боевой наряд их хозяина? Тем не менее, они — Верховные фейри. Мне нужно мыслить разумно и действовать тихо, дожидаясь часа, когда можно будет сбежать. Я позволила Элис увести меня. В комнату… не тюремную камеру. Какое облегчение!

Не успела я сделать и пары шагов, как Люсьен проворчал: 

— И это ее рука, по сказаниям Котла, будет вершить нашу судьбу? Она убила Андраса? Не стоило отправлять его за стену, никто не должен был покидать Притиан! Совершенно глупая миссия! — его рык был, скорее, опечаленным, нежели угрожающим. Этот фейри тоже мог менять обличие? — Может, нам пора заявить о своей позиции? Сказать «достаточно»? Бросим где-то девчонку, убьем ее, мне плевать… она просто обуза. Эта смертная скорее загонит нож тебе в спину, чем поговорит с тобой или любым из нас. 

Я пыталась успокоить свое дыхание, выпрямить спину и…

— Нет! — рявкнул мой похититель. — По крайней мере, пока мы не будем знать точно, что иного выхода нет. Что насчет девушки, так она останется здесь, целой и невредимой. Разговор окончен. Ее жизнь в той лачуге и без того была сущим адом.

Мои щеки покраснели, и я громко выдохнула. Старалась не смотреть на Элис, но чувствовала на себе ее взгляд. Лачуга… наверное, в сравнении с этим местом, наш домик выглядел именно так.

— Тогда ты замахнулся на невозможное, старик, — сказал Люсьен. — Уверен, она успешно заменит Андраса… может, даже будет тренироваться с остальными на границе.

По дому пронесся раздраженный рев.

Больше я ничего не успела расслышать — все звуки поглотили блестящие безупречные коридоры.

Элис вела меня по проходам из золота и серебра, пока мы не вышли к роскошной спальне на втором этаже. Признаюсь, я не сильно сопротивлялась, когда она и еще две служанки — тоже в масках — вымыли меня, подстригли, а затем ощипали, как курицу на ужин. С тем же успехом я могла стать их следующим блюдом.

Лишь клятва Верховного фейри — прожить свою жизнь в Притиане, а не умереть — уберегла меня от тошноты при этой мысли. Хоть эти фейри походили на людей, не считая их ушей, я никогда не слышала, как Верховные звали свою прислугу. Но я не осмелилась спрашивать или вообще с ними говорить. Не стоит рисковать, когда их руки находятся в такой близости к моей шее. Мне пришлось приложить усилия, чтобы скрыть дрожь в теле.

Я покосилась на бархатное бирюзовое платье, которое Элис оставила на кровати, и завязала свой белый халат потуже. Затем опустилась в кресло и взмолилась, чтобы вернули мою старую одежду. Элис ответила отказом, а после того, как я продолжила просить, но уже с грустным и жалостливым видом, она вообще выбежала из комнаты. Я уже много лет не носила платья, и не собиралась начинать сейчас. Главное — это сбежать отсюда, а я не смогу свободно двигаться, если мои ноги будут цепляться об подол.

Шли минуты, единственным звуком был щебет птичек в саду за окном. Ни криков, ни лязга оружия, ни намека, что здесь проводили бойни и пытки.

Моя новая спальня была больше, чем вся наша хижина. Стены были светло-зеленого цвета с аккуратными золотыми узорами. Я бы посчитала это слишком пафосным, если бы их так удачно не дополняла мебель цвета слоновой кости и ковры. Гигантская кровать была выдержана в тех же оттенках, тюль на балдахине развивался на легком ветру из открытого окна. Мой халат был сделан из тончайшего шелка с кружевными ободками — просто и изысканно. Я даже не удержалась и провела пальцами по отвороту.

Все истории, которые я слышала, неправда — ну или пять сотен лет вдали от фейри просто их исказили. Да, я все еще была жертвой, все еще была слаба и беспомощна в сравнении с ними, но это место оказалось… спокойным и мирным. Если, конечно, это тоже не иллюзия, и лазейка в договоре была ложью — хитростью, из-за которой я потеряю бдительность, тем самым позволив им уничтожить меня беспрепятственно. Верховные фейри любят играть с едой.

Скрипнула дверь, и Элис вернулась с комком одежды в руках. Она подняла промокшую грязную рубашку.

— Хочешь надеть это? — я уставилась на дырки в боках и рукавах. — Она порвалась, как только прачка опустила ее в воду, — затем женщина подняла парочку коричневых кусков ткани. — А вот это — то, что осталось от твоих штанов.

Я еле сдержала поток ругательств, так и рвущихся с языка. Может, она и служанка, но тоже способна убить меня. 

— Теперь ты согласна на платье? — раздраженно спросила она. Я знала, что стоит встать и кивнуть, но вместо этого глубже закопалась в кресле. Элис смотрела на меня примерно секунду и снова ушла.

Вернулась она с яркими штанами и туникой моего размера. Немного вычурно, но я не жаловалась, ни пока надевала белую рубаху, ни когда застегивала синюю тунику, проводя пальцами по колючей золотой нити, украшавшей воротник. Должно быть, она стоила целое состояние! Конечно, та бесполезная часть моего разума, которая восхищалась странными красивыми и яркими вещами, не могла не порадоваться.

Я была слишком маленькой, чтобы хорошо помнить жизнь до нашего банкротства. Но все же помнила, как отец позволял мне слоняться по своему кабинету, а иногда даже объяснял цену различным товарам. Время в его кабинете — полном запахов экзотичных существ и звуков песен на незнакомых языках — составляло большую часть моих счастливых воспоминаний. Мне не нужно знать цену предметов в этой комнате, чтобы понимать, — одни только изумрудные занавески из шелка и шторы из золотого бархата могли бы прокормить нашу семью до самой смерти.

По спине пробежали мурашки. Прошло достаточно дней с тех пор, как я уехала. Оленина, должно быть, уже на исходе.

Элис посадила меня на стул перед тусклым камином и принялась расчесывать и заплетать мои волосы.

— Одни кожа да кости, — прокомментировала женщина, проводя своими мягкими пальцами по моей голове.

— Вот что случается зимой с бедными смертными, — ответила я, пытаясь звучать не слишком грубо.

Она хмыкнула и рассмеялась.

— Если ты мудра, то будешь держать рот на замке, а уши востро. От этого больше толку, чем от твоих колких фразочек. И не умничай… здесь нельзя доверять даже собственным чувствам.

Я пыталась не кривиться, пока слушала ее предупреждение. А Элис продолжила:

— Некоторые фейри расстроены из-за смерти Андраса. Как по мне, он был годным стражем и знал, что его ждет, когда пересекал стену. Знал, что его настигнет беда. Все прекрасно помнят условия Договора — даже если они против твоего присутствия и милосердия нашего хозяина. Не поднимай голову, и тебя не тронут. Хотя, вот Люсьену… ему бы не помешал достойный отпор, если у тебя хватит на это храбрости. 

Не хватит. Когда я собралась спросить, кого мне стоит здесь избегать, женщина уже закончила делать мне прическу и отворила дверь в коридор.