• • •

Я познакомился с Рейчел в понедельник.

Сегодня пятница.

Со дня нашего знакомства я не обмолвился с ней и словом. Не знаю почему. У нас три совместных урока. Каждый раз, когда я ее вижу, она улыбается, будто хочет, чтобы я с ней заговорил. Каждый раз я набираюсь храбрости, а затем отговариваю себя.

Когда-то я был уверенным в себе.

А затем появилась Рейчел.

Я дал себе время до сегодня. Если мне не хватит смелости, я потеряю свой единственный шанс. Такие девушки, как Рейчел, долго одинокими не бывают.

Если она вообще свободна.

Я не в курсе ее истории, есть ли у нее парень в Фениксе, но есть только один способ это узнать.

Я стою рядом с ее шкафчиком и жду. Она выходит из класса и улыбается мне. Я здороваюсь, когда она подходит. Снова замечаю легкий румянец на ее щеках. Мне это нравится.

Спрашиваю, как прошла первая неделя. Нормально. Завела ли она друзей? Девушка пожимает плечами и говорит, что нескольких.

Я как бы ненароком вдыхаю ее запах.

Она все равно замечает.

Говорю ей, что она хорошо пахнет.

Рейчел благодарит меня.

Я пытаюсь не обращать внимания на звук своего сердцебиения, отдающего в ушах. На свои влажные ладони. Я оглушен ее именем, которое мне постоянно хочется произнести в голос. Я не обращаю внимания на все это и задерживаю ее взгляд, пока спрашиваю, не хотела бы она погулять позже.

Не обращаю внимания на все это и пытаюсь сосредоточиться на ее ответе, ведь это единственное, чего я желаю.

Вообще-то, я жду этого кивка, который не нуждается в словах.

Улыбки.

Но напрасно.

У нее планы на сегодня.

Все, что я пытался подавить, возвращается в десятикратном размере, как цунами на плотину. Оглушительное сердцебиение, мокрые ладони, ее имя, новообретенная неуверенность, о существовании которой я и не подозревал, закапывающаяся у меня в груди. Все это накатывает на меня и будто выстраивает стену вокруг Рейчел.

«Но завтра я не занята», — говорит она, разрушая ее своими словами.

Я освобождаю место в себе для этих слов. Много места. Пусть они захватят меня. Я впитываю их, как губка. Вытаскиваю их из воздуха и проглатываю.

«Завтра мне подходит», — отвечаю я. Достаю телефон из кармана, даже не пытаясь скрыть улыбки. «Какой у тебя номер? Я наберу тебя».

Она диктует.

Она взволнованна.

Она взволнованна.

Я сохраняю новый контакт, зная, что он у меня пробудет долгое-долгое время.

И я им буду пользоваться.

Часто.

Глава 3

Тейт

При нормальной ситуации, если бы я проснулась, открыла глаза и увидела рассерженного мужчину, испепеляющего меня взглядом, стоя в дверном проходе, я бы закричала. Закидала бы его вещами. Убежала бы в ванну и заперлась там.

Но я ничего такого не делаю.

Я смотрю на него в ответ, недоумевая, как это может быть тот же парень, который отключился вчера в коридоре. Который заснул после долгих рыданий.

Этот парень пугает. Он зол. Наблюдает за мной, будто я должна извиниться перед ним или хотя бы объясниться.

Но это тот же парень, поскольку на нем та же пара джинсов и черная футболка, в которых он заснул прошлой ночью. Единственное видимое отличие в том, что теперь он может стоять без чужой помощи.

— Что случилось с моей рукой, Тейт?

Он знает мое имя. Это Корбин сказал ему вместе с новостью, что я переезжаю, или он помнит, как я представилась ему вчера? Надеюсь, первое, я не особо хочу, чтобы он вспоминал тот вечер. Мне становится внезапно стыдно за свои попытки утешить его, пока он плакал.

Он же, судя по всему, понятия не имеет, что произошло с его рукой, и я надеюсь, что остального он тоже не помнит.

Он опирается на дверную раму, сложив руки на груди. Занял оборонительную позицию, будто это я в ответе за его неудачную ночь. Я перекатываюсь на другой бок, еще не окончательно проснувшись, несмотря на то, что он считает, что я должна ему объяснения. Натягиваю одеяло на голову.

— Закроешь дверь, когда будешь уходить, — говорю я, надеясь, что он поймет намек: пора идти домой.

— Где мой телефон?

Я закрываю глаза и пытаюсь заглушить звуки его мелодичного голоса, закрадывающегося ко мне в уши и путешествующего по каждому нерву моего тела, согревая меня в тех местах, которые не смогло за ночь это тонкое одеяло.

Напоминаю себе, что человек, которому принадлежит этот страстный голос, теперь стоит в моей комнате и грубо требует чего-то от меня, даже не признавая тот факт, что я помогла ему. Интересно, а где мое «спасибо»? Или: «О, привет, я Майлз. Приятно познакомиться».

Ничего подобного я от этого парня не дождусь. Он слишком обеспокоен своей рукой. И телефоном, судя по всему. Слишком обеспокоен собой, чтобы задаться вопросом, скольких людей затронула его беспечность вчера. Если эта заноза будет моим соседом следующие несколько месяцев, лучше разобраться с ним прямо сейчас.

Я откидываю одеяло и встаю, затем иду к двери и встречаюсь с ним взглядом.

— Сделай одолжение и отойди на шаг.

Удивительно, но он прислушивается ко мне. Я не отвожу от него глаз до тех пор, пока не хлопаю дверью прямо перед его лицом. Улыбаюсь и иду обратно к постели. Ложусь и вновь натягиваю одеяло на голову.

«Победа за мной».

Я упоминала, что не люблю рано вставать?

Дверь снова открывается.

Распахивается.

— Да что с тобой не так?! — кричит он.

Я стону и сажусь на кровать, глядя на него. Парень снова стоит в проходе и смотрит на меня, будто я ему что-то должна.

— Ты! — кричу я в ответ.

На его лице написан искренний шок от моей грубости, и от этого мне становится немного стыдно. Но ведь это он ведет себя как козел!

«Наверное».

Он это начал!

«Наверное».

Он рассматривает меня с пару секунд, затем едва заметно опускает голову и поднимает бровь.

— Мы что… — Он показывает пальцем между нами. — Переспали вчера? Поэтому ты злишься?

Я смеюсь, мое первоначальное мнение подтвердилось.

Он козел.

Просто великолепно. Я живу по соседству с парнем, спивающимся до потери пульса на выходных и приводящим домой стольких девушек, что он даже не помнит, с какой из них он был.

Я открываю рот, чтобы ответить, но меня перебивает звук закрывающейся входной двери и крик Корбина из коридора:

— Тейт?

Я тут же подпрыгиваю и бегу к двери, но Майлз продолжает стоять в проходе, злобно поглядывая на меня, ожидая ответа. Я смотрю ему прямо в глаза, которые на мгновение сбивают меня с толку.

Они чистейшего голубого цвета, никогда таких не видела. Совсем не такие, как вчера: красные, с лопнувшими сосудами и отяжелевшими веками. Они такого светлого оттенка, что кажутся почти бесцветными. Я продолжаю пялиться, отчасти ожидая увидеть в них волны, если сильно присмотрюсь. Я бы сказала, что они такие же голубые, как Карибские воды, но я никогда не была на Карибах, так откуда мне знать?

Он моргает, и это немедленно возвращает меня в реальность, в Сан-Франциско. Обратно в спальню. Обратно к последнему вопросу, заданному перед тем, как пришел Корбин.

— Не уверена, что то, что мы делали, можно так назвать, — шепчу я.

Я смотрю на него в ожидании, когда он уйдет с дороги.

Парень выпрямляется, воздвигая невидимую защитную стену языком своего напряженного тела.

Видимо, ему не очень нравится мысль о нас двоих вместе, если судить по его непоколебимому взгляду. Кажется, он смотрит на меня с отвращением, из-за чего он мне нравится все меньше и меньше.

Я не опускаю взгляд, и никто из нас не прерывает зрительный контакт, когда парень отходит с пути и позволяет мне пройти. Корбин заходит за угол, когда я выхожу из комнаты. Он переводит взгляд с меня на Майлза, и я многозначительно смотрю на него, давая понять, что ничего между нами не было и быть не может.

— Привет, сестренка, — он притягивает меня в свои объятия.

Я не видела его почти полгода. Иногда забываешь, как сильно скучаешь по людям, пока не встретишь их вновь. Но не в случае с Корбином. Я всегда скучаю по нему. Хоть его защитный инстинкт меня иногда доводит, он также свидетельствует о нашей близости.

Корбин отпускает меня и тянет за локон моих волос.

— Они выросли. Мне нравится.

Это был самый долгий период времени, когда мы не виделись. Я тянусь и смахиваю волосы с его лба.

— Как и твои. И мне не нравится.

Улыбаюсь, чтобы он понял, что это шутка. На самом деле, ему идет такая длина волос. Люди часто говорили, что мы похожи, но я этого не вижу. Его кожа темнее моей, чему я всегда завидовала. Наши волосы одинакового богатого коричневого оттенка, но черты лиц у нас отличаются, особенно глаза. Мама любила поговаривать, что если наши глаза совместить, получится дерево. Его были зелеными, как листья, а мои коричневыми, как ствол.

Мне всегда было завидно, что ему достались листья дерева, потому что зеленый был моим любимым цветом в детстве.

Корбин кивает Майлзу.

— Привет, дружище. Тяжелая ночка? — он издает смешок, будто в точности знает, какая она была у Майлза.

Тот проходит мимо нас.

— Не знаю. Я ничего не помню. — Он проходит на кухню и открывает ящик, доставая чашку, будто он у себя дома.

Мне это не нравится.

Мне не нравится, что Майлзу здесь так уютно.

Он открывает еще один ящик и достает баночку аспирина, наливает себе воды и закидывает две таблетки в рот.

— Ты все вещи занесла? — спрашивает меня Корбин.

— Не-а, — я поглядываю на Майлза. — Большую часть ночи я была занята твоим соседом.

Он нервно прочищает горло, вымывая чашку и ставя ее на место. Его дискомфорт и провалы в памяти вызывают у меня смех. Мне нравится, что он понятия не имеет, что вчера произошло. Мне даже нравится, что мысль о ночи со мной его так коробит. Возможно, я и дальше буду поддерживать его теорию, ради собственного удовольствия.

Корбин смотрит на меня так, будто знает, что я задумала. Майлз выходит из кухни и смотрит на меня, затем на моего брата.

— Я бы уже вернулся домой, но не могу найти ключи. У тебя есть запасные?

Тот кивает и подходит к ящичку на кухне. Открывает его, хватает ключи и кидает их парню. Он ловит их прямо в воздухе.

— Можешь вернуться через час и помочь мне занести вещи Тейт? Я хочу сперва помыться.

Майлз кивает, но его взгляд на секунду перемещается ко мне, когда Корбин уходит в свою комнату.

— Мы с тобой наверстаем упущенное позже, а то сейчас для этого слишком рано, — говорит мне брат.

Может, с прошлого раза, когда мы жили вместе, уже и прошло семь лет, но он помнит, что я по утрам не особо болтлива. Жаль, Майлз не в курсе этого маленького факта моей биографии.

Когда Корбин исчезает за дверью, я снова поворачиваюсь к парню. Он смотрит на меня с ожиданием, будто все еще ждет ответа на заданный ранее вопрос. Я так хочу, чтобы он ушел, что отвечаю на все сразу:

— Когда я приехала, ты валялся у нас под дверью. Я не знала, кто ты, и когда ты попытался залезть в квартиру, я немного прищемила тебе руку. Она не сломана. Я проверила, максимум — будет синяк. Насыпь льда в марлю и обмотай руку на пару часов. И нет, мы не переспали. Я помогла тебе лечь, а затем пошла спать. Твой телефон на полу у входной двери, где ты уронил его, потому что был слишком пьян, чтобы ходить.

Я поворачиваюсь к своей спальне, желая поскорее убраться от напряжения в его глазах.

Дойдя до двери, я оборачиваю голову.

— Когда вернешься через час, и я высплюсь, можем попробовать снова.

Он сжимает челюсть.  

— Что попробовать снова?

— Начать все с чистого листа.

Я закрываю дверь комнаты, ставя барьер между мной и этим голосом.

Этим взглядом.

• • •

— Сколько у тебя коробок? — спрашивает Корбин. Он обувается в коридоре. Я хватаю ключи со столика.

— Шесть, плюс три чемодана и вся одежда на вешалках.

Он выходит на лестничный пролет и идет к двери напротив, стучит, затем поворачивается и идет к лифту. Нажимает кнопку вызова.

— Ты маме звонила?

— Да, отчиталась вчера по приезду.

Я слышу, как открывается дверь Майлза, как раз когда приезжает лифт, но не поворачиваюсь, чтобы посмотреть на его выход. Мы заходим, и Корбин придерживает двери лифта для друга.

Как только он попадает в поле зрение, я терплю поражение. В войне, о которой даже не подозревала. Такое случается не часто, но когда я встречаю привлекательного парня, лучше бы, чтобы это происходило с человеком, которого я сама одобряю. 

А свои чувства к Майлзу я не одобряю. Не хочу считать привлекательным парня, который пьет до беспамятства, плачет из-за другой девушки и даже не может вспомнить, спал ли он с тобой прошлой ночью. Но трудно не замечать его присутствие, когда он занимает все пространство вокруг меня.

— Думаю, ходок будет всего две, — говорит Корбин Майлзу, нажимая на кнопку первого этажа.

Тот смотрит на меня, и я не до конца понимаю его поведение, поскольку он до сих пор кажется рассерженным. Я смотрю в ответ; мне все равно, насколько хорошо он выглядит при таком поведении, я все еще жду благодарностей.

— Привет, — наконец говорит он. Делает шаг вперед и полностью игнорирует негласные правила этикета в лифте, подступая слишком близко и протягивая руку. — Майлз Арчер. Я живу напротив.

«Что-то я не поняла».

— По-моему, с этим мы уже разобрались, — говорю я, разглядывая его протянутую руку.

— Начнем все заново? — он выгибает бровь. — С чистого листа?

А, точно. Было дело, говорила я такое.

Я пожимаю его руку.

— Тейт Коллинз. Сестра Корбина.

То, как он делает шаг назад, но не прерывает зрительного контакта, меня немного смущает, ведь Корбин стоит всего в шаге от нас. Но ему, похоже, плевать. Он нас игнорирует, сосредоточившись на телефоне.

Майлз наконец-то отворачивается и достает сотовый из кармана. Я пользуюсь случаем и изучаю его, пока он не видит.

Прихожу к выводу, что у него очень противоречивая внешность. Будто два создателя разругались, пока представляли его. Его мощное телосложение контрастирует с мягкими, привлекательными губами. Они кажутся безобидными и манящими в сравнении с жесткостью черт его лица и неровным шрамом на правой стороне челюсти.

Его волосы колеблются между коричневым и оттенком блонда; вьющимися и прямыми. Характер парня то привлекает, то отталкивает своим бессердечным равнодушием, сбивая меня с толку. Его расслабленная поза не соответствует той свирепости, что я видела в его глазах. Утренняя собранность Майлза противоречит вчерашней расхлябанности из-за опьянения. Его глаза будто не могут решить, смотреть им на меня или на телефон, вот они и метаются из стороны в сторону, пока не открывается дверь лифта.

Я перестаю на него пялиться и выхожу первой. Кэп сидит в кресле, как всегда бдителен. Он смотрит на нас троих и поднимает ручки кресла, медленно и неуверенно вставая. Корбин и Майлз кивают ему и продолжают идти.

— Как прошла первая ночь, Тейт? — спрашивает он с улыбкой, останавливая меня на полушаге. Тот факт, то он знает мое имя, уже меня не удивляет. Он ведь знал, на какой этаж я ехала.

Я оглядываюсь и смотрю на затылок Майлза, мальчики ушли без меня.

— Она была богатой событиями. Кажется, мой братец не умеет выбирать друзей.

Кэп тоже смотрит на Майлза. Его морщинистые губы поджимаются в тонкую линию, он слабо качает головой.

— Эх, этот мальчишка сам себя погубит, — говорит он, игнорируя мой комментарий.

Не знаю, про Корбина это или про Майлза, но я не уточняю.

Кэп отворачивается и начинает плестись в сторону уборной.

— По-моему я только что обмочился, — бормочет он.

Я наблюдаю за его исчезновением за дверью, гадая, в какой момент своей жизни человек становится достаточно старым, чтобы не фильтровать свою речь. Хотя, Кэп вообще не похож на человека, у которого когда-либо был фильтр. Мне это нравится.

— Тейт, пошли! — кричит Корбин с другого конца вестибюля. Я догоняю их, чтобы показать дорогу к машине.

Чтобы поднять все мои вещи, понадобилось три, а не две ходки.

За всю дорогу Майлз не обменялся со мной и словом.